Отец моего парня

Это казалось так не справедливо, что нас разделяло такое большое расстояние! Не было никакой возможности коснуться мужчины, которого отчаянно требовала каждая клеточка тела. Даже слезы выступили.

«Димочка, я очень сильно тебя хочу. Очень.» - в эти слова было больше смысла, чем мог уместить родной язык. Я не просто хотела секса с ним. Я хотела просыпаться и засыпать вместе. Готовить ему еду, паковать тормозки на работу. Переживать, чтобы его одежда всегда была выглажена и приятно пахла. Всегда быть красивой не только ради себя, но и ради него.

— Господибожемой! — ужаснулась я слишком громко. Благо, телевизор родителей орал на всю квартиру намного громче. Но звук таки приглушила. — Я ведь люблю его… Не может быть! Как не вовремя!

Мне стало почти дурно от этой мысли. Нечем дышать! Только полная идиотка может влюбиться в бабника, щелкающего красоток, как семечки на базаре.

«Я разрешаю тебе себя потрогать» - тем временем пристал тот.

«Без тебя это не имеет никакого смысла» - написал это и отправив, я снова ужаснулась. Разве это не самое настоящее признание в любви? Капитуляция, белый флаг!

Я ждала от Димы чего-то вроде «притормози коней» или «остановись», но он написал нечто не менее странное: «У тебя наушники с собой, Машунь?» И, получив положительный ответ, тут же добавил: «Надень их, а потом набери меня.»

В ванной я собиралась слушать музыку, а не переписываться в секс-чате, так что наушники лежали рядом. Быстро разобравшись с ними, буквально за три секунды, с выпрыгивающим из груди сердцем набрала Диму. И ровно две секунды, пока он не брал трубку, внутри меня поселился дикий страх. Чем мы вообще занимается? Что вообще происходит?

— Привет, Ма… — он застопорился на полуслове, глаза его потемнели. Но кроме желания, в них было нечто еще… Нечто, от чего на душе становилось до одури тепло, а бабочки в животе нещадно порхали. — Охренень, какая же ты красивая! С ума сойти можно! А я уже и забыл НАСКОЛЬКО…

Слова Димы пролетели куда-то мимо ушей. Я не могла наглядеться в его карие глаза. В его родною и такую знакомую кривую улыбку… Хотелось запустить пальцы густые волосы и погладить бороду. Провести дорожку носом по шее…

— Ничего не говори, не привлекай внимания, — сказал нечто очевидное тот и я кратко кивнул. И тогда он снова улыбнулся. Широко и счастливо. Сердце больно кольнуло. Это не инсульт часом? — Машунь, как же я по тебе соскучился, ты даже не представляешь!

Именно поэтому ты даже не удосужился спросить сам, как дела? – спросила я про себя. Вместо того, чтобы устраивать нам обоим никому не нужный сейчас вынос мозга, чуть спустила камеру вниз. Теперь она захватывала мою грудь. По сдавленные рычания Димы, я провела ладонью между ними, а затем указательными пальцами покрутила набухшие соски. Он сорвался с места, сел.

— Это должны быть мои губы, — застонал он в голос. А затем как-то даже с угрозой пообещал: — И будут, малыш. Будут. Только мои и будут!

Мне нравилось то, как он не может усидеть на месте, постоянно меняя позу. Это бешенный азарт в его глазах, измученность. Дима сжимал и разжимал кулаки, снова и снова кусая губы, сминая под собой простынь.

— Нравится? — одними губами прошептала я, когда ладонь спустилась вниз, поглаживая живот. Когда два пальца разогнали пену и нырнули в воду, раздвигая складки, из груди Димы вырвался такой звук, описание которому дать мне не удалось.

— Маша, — предупредил тот, откидывая голову назад и закатывая глаза. — Я сейчас кончу в штаны, как пятнадцатилетний школьник. Отлично просто!

— Покажи, — прошептала я, придвинув телефон достаточно близко к губам, чтобы он слышал каждое слово. Каждую букву. После чего медленно провела по ним языком.

— Я хочу, чтобы ты сделала то же самое с моим членом, Машунь… — выпалил тот вдруг, и я опешила. Не потому, что что-то в его мольбе меня шокировало или отвернуло, а потому что сама в этот момент подумала об этом. Дима, видимо, понял все неправильно и тут же затараторил:

— Продолжай, золотце. Откинь голову назад, но не закрывай глаза. Так, пчелка… Да, умница… — я снова перевела камеру вниз, где между ног горело самое настоящее пламя, грозящее испепелить меня заживо. И в этот момент Дима чуть отвел телефон в сторону, и я увидела, как его мощная рука сжимает налитый кровью член. Мне хватило лишь вида этого, чтобы едва ли не прийти к финалу. Голос Дымы стал ниже, осип. Походил на тягучую жвачку: