Отец моего врага

Я сама не заметила, как замечталась. Отрезвило то, как уверенно он взял меня за руку, словно это было нормой. Словно мы делали это сотни раз! Я настолько офигела, что позволила ректору вывести меня на заснеженную террасу через высокие стеклянные ставни. Была глубокая зима, до Нового Года оставалось всего ничего, на улице, естественно, не осталось столиков, но вид открывался просто божественный на небольшой самодельный прудик с шикарным фонтаном в виде русалки.

—  Господи! —  ахнула я. —  Он что, мраморный?

—  Не сомневаюсь, —  Прохор Германович пристроился рядом около высокого ограждения, голос его казался непривычно мягким.

—  Как красиво, — не сдержалась я, рассматривая литые линии девушки. Наверняка ведь ручная работа и стоит целое состояние. Такое надо не в ресторане устанавливать, а в музее!

— Очень, — проникновенно, с хрипотцой в и без того низком баритоне прошептал Прохор Германович. Мое тело покрылось мурашками, я украдкой взглянула на мужчину и вздрогнула. Он смотрел не на русалку, а на меня.

— Замерзла? — с улыбкой спросил он, слегка наклоняя голову в бок. Меня прямо повело от глубины его голубых глаз в тот момент.

— Нет, — отряхнувшись, я плотнее сжала ограждение, призывая себя очнуться от наваждения. Не желая молчать, выпалила первое, что пришло в голову: — Хорошо бы увидеть этот фонтан, скажем, летом. Когда он работает.

Это было, как гром среди ясного неба… Он возник за спиной, крепко обнимая меня и прижимая к своему горячему телу. Ректор уткнулся щекой в щеку, руки обвили талию. Как он умудрялся так обжигать, ведь верхнюю одежду отдал мне?

— Хочешь? Будешь здесь и увидишь, — так мягко протянул он, что сердце мое дрогнуло, а на глазах возникли слезы. Просто от эмоций, которые фонтаном выливались наружу.

Стыдно признаться, но мне нравилось чувствовать себя в этом странном капкане. Все было абсолютно неправильно, странно до безобразия, возможно, даже противоправно… Но я впервые в жизни закрыла глаза и не боялась ничего в этой жизни. Чувство покоя стало абсолютной неожиданностью.

И тут здравый смысл пробрался через дурман, голову озарил один простой вопрос:

  — Чего вы хотите?

Возможно, я не желая того выплюнула его слишком резко и грубо, потому что Прохор Германович тут же сделал шаг назад, кашлянул в кулак и махнул рукой на основной зал:

— Идем, Ольга.

Больше за руку он меня не брал, но мягкое кресло таки отодвинул.

* * *

На столе лежало красивое меню в кожаном чехле, я украдкой бросила на него взгляд и тут же отвернулась. Если Прохор Германович хочет о чем-то поговорить, то есть здесь мне необязательно. Достаточно было видеть, как изысканно сервирован стол по всем правилам этикета, чтобы догадаться про заоблачные цены.

— Так-с, — мужчина бросил на меня задумчивый взгляд через распахнутое меню, побарабанил по нему пальцами, а затем закатил глаза, возвращаясь к заказу: — Вот этот салат, потом стейк из лосося, еще пасту какую-нибудь покалорийнее, суп ваш самый наваристый… О, конечно, десерт с бокалом красного полусладкого.

Когда официантка отошла, я удивленно вздохнула:

— Не думала, что вы столько едите, потому что…

Запнулась на полуслове, увидев на губах мужчины хитрую ухмылочку. Было в ней что-то откровенно дикое и звериное.

— Почему же, девочка? — подперев подбородок рукой, он перегнулся через стол, играя бровями. — Ну-ну, продолжай свою мысль...

Немного подумав, я вдруг решила, что небольшой комплимент сгладит сложившуюся ситуацию и, возможно, сыграет мне в плюс. Так что растерянно развела руками, спокойно протянув в пол голоса:

— Вы весь такой натренированный… Прямо спортсмен!

— Вряд ли, — в голубых глубинах замерцало что-то адское, от чего бросало жар параллельно с холодным потом, — ты могла заметить это через одежду. Признайся, что разглядывала? — я вжалась в кресло, с трудом сглотнув вязкую слюну, когда мужчина вернулся на прежнее место, давая возможность дышать спокойно: — Это все тебе, Оля. В отличие от некоторых, я ел пару часов назад... Может, что-то себе закажу, а может, съем и тебя.

Он, наверное, хотел сказать «у тебя съем». Просто оговорился! Тем не менее…

— МНЕ?! — не веря своим ушам, я даже рассмеялась, но Прохор Германович мою инициативу не поддержал. Отряхнувшись, искренне опешила: — Зачем?..

— Ты еле на ногах стоишь, — по лицу мужчины прошла тень, он не глядя скомкал салфетку, изрешетив ту пальцами. — Белая, синяки, глаза мутные… — Прохор Германович нахмурился так, что между бровей залегла глубокая морщина, а капилляры в глазах полопались. Я ощущала его напряжение так четко, как никогда ранее, оно передавалось и мне. Как вдруг ректор спокойно выдал: — На ночной работе за сотрудниками не следят?

Меня прямо передернуло. Оттого, что ОН знал, и оттого, как требовательно на меня смотрел. Пораскинув мозгами, я решила, мол, Кристина напоследок ляпнула бывшему боссу про мои трудности с деньгами и «подпольный» труд. Почему-то стало стыдно до умопомрачения… Опустив взгляд, я разорвала нежелательный контакт:

— Будете меня отчитывать?