Отец мой

Не сделанное им и было следующей ступенью исцеления.

Спустя какое-то время Мэри спросила:

— Зейдист?

— Да?

— Что это за отметки?

Он нахмурился и взглянул на нее, гадая: знает ли она? Но… хм, она же была человеком. Может и не знала.

— Это рабские метки. Я был… рабом.

— Было больно, когда их наносили?

— Да.

— Это сделал тот же человек, что порезал твое лицо?

— Нет, это был хеллрен моей хозяйки. Моя хозяйка… нанесла эти метки. Но именно он оставил шрам.

— Как долго ты был рабом?

— Сто лет.

— Как ты освободился?

— Фьюри. Фьюри меня вытащил. Вот как он лишился ноги.

— Тебе причиняли боль, пока ты был в рабстве?

Зед сглотнул.

— Да.

— Ты все еще вспоминаешь об этом?

— Да. — Он посмотрел на свои руки. По непонятной причине они внезапно заболели. О, верно. Он сомкнул кулаки и сжал их так сильно, что пальцы едва не отваливались от костяшек.

— Рабство все еще существует?

— Нет. Роф объявил его вне закона. В качестве свадебного подарка для меня и Бэллы.

— Каким именно ты был рабом?

Зейдист зажмурился. О, да. На этот вопрос он и не хотел отвечать.

Какое-то время он мог лишь удерживать себя в сидячем положении. Но потом притворно спокойным тоном, он ответил:

— Я был рабом крови. Женщина использовала меня ради крови.

Последовавшая тишина легла на него ощутимым грузом.

— Зейдист? Можно положить руку на твою спину?

Его голова сделала движение, похожее на кивок, и нежная ладонь Мэри опустилась на его лопатку. Она гладила его медленными, легкими кругами.

— Это правильные ответы, — произнесла она. — Все.

Он быстро заморгал, когда пламя в печном окне стало расплывчатым.

— Думаешь? — хрипло спросил он.

— Нет. Я знаю.

Эпилог

Шесть месяцев спустя…

— И что у нас здесь за шум, сокровище?

Зайдя в детскую, Белла обнаружила Наллу, стоявшую в детской кроватке: ее руки сжимали перила, а маленькое личико покраснело и сжалось из-за крика. Абсолютно все было разбросано по полу: подушка, мягкие игрушки, одеяло.

— Похоже, у тебя опять конец света, — произнесла Белла, подхватив свою плачущую дочь и взглянув на беспорядок. — И о чем нам это говорит?

Внимание лишь подстегнуло поток слез.

— Ну хватит, попытайся дышать — так ты станешь еще громче… Хорошо, ты уже ела, и, значит, это не голод. И ты сухонькая. — Еще больше рева. — Кажется, я знаю, в чем дело…

Бэлла посмотрела на часы.

— Мы, конечно, можем попробовать, но я не уверена, что время подходящее.

Наклонившись, она подхватила с пола любимое розовое одеяльце Наллы, завернула в него малышку и направилась к двери. Налла немного успокоилась, когда они покинули детскую и прошли по коридору со статуями к парадной лестнице, а путешествие через туннель к тренировочному центру прошло еще тише — но когда они зашли в кабинет, а он оказался пустым, плач возобновился.

— Держись, мы просто глянем…

Снаружи, в коридоре, группа учеников покидала раздевалку и двигалась в сторону парковки. Было приятно видеть их, и не только потому, что Налла возможно получит желаемое: после нападений на глимеру, занятия для будущих солдатов были прекращены. Но сейчас Братство снова занималось следующим поколением — только в этот раз не все из них были аристократами.

Бэлла вошла в спортзал через запасной вход и залилась краской от увиденного. Зейдист был впереди, работал с подвесной грушей. Его сильные кулаки отбрасывали ее назад, пока та не застыла под острым углом. Под светом ламп его обнаженный торс был великолепен, мускулы порочно очерчены, кольца в сосках блестели, а боевая форма была идеальна даже для ее неискушенного взгляда.

В другой стороне стоял полностью остолбеневший ученик, толстовка свисала с его маленькой руки. Он наблюдал за тренировкой Зейдиста, и лицо его выражало смесь страха и восхищения, глаза были широко распахнуты, челюсть отвисла, и рот раскрылся в форме маленькой «о».

Как только крики Наллы раздались в зале, Зед резко обернулся.

— Прости за беспокойство, — произнесла Бэлла сквозь вопли. — Но она хочет к папочке.

Лицо Зеда мгновенно засветилось любовью, жесткая концентрация тут же покинула его взгляд и заменилась на то, что Бэлла называла «Налла — взгляд». Он встретил их на полпути через синие маты, целуя Бэллу в губы и принимая малышку в свои руки.

Налла мгновенно устроилась в объятиях отца, обхватив ручками его мощную шею и прижавшись к широкой груди.

Зед посмотрел на ученика. Низким голосом он сказал:

— Автобус на подходе, сынок. Лучше поторопись.

Когда он снова повернулся, Бэлла почувствовала, как рука хеллрена переместилась на ее талию и прижала ближе к нему. Поцеловав ее еще раз, он прошептал:

— Мне нужно в душ. Не хочешь помочь?

— О, да.

Все трое покинули спортзал и направились в особняк. На полпути Налла вырубилась, и, поднявшись к спальне, они прошли к детской, положили ее в кроватку, и после насладились очень горячим душем — горячим не только от температуры воды.

Когда они закончили, Налла снова проснулась, и настал час чтения.