Отец наших отцов

Они чокнулись. Выпили. Затем Исидор собрался с мыслями и принялся по памяти исписывать ствол и ветви на доске – изобретения, династии, империи, научные исследования, битвы, народные бунты, революции, кризисы, социальные движения… Великие события прошлого и основные повороты истории. Исидор старался ничего не забыть.

Он начал с сегодняшнего дня и двинулся назад сквозь десятилетия и века.

Через час он утомленно провел рукой по лбу. Все это время восхищенная Лукреция не издавала ни звука. Она смотрела на древо человеческого прошлого, растущее сверху вниз, словно на растение, корни которого растут как при ускоренной съемке.

– Конечно, остается тайна происхождения, – заметил Исидор, созерцая свое произведение. – «Когда» и «Почему» появилось первое человеческое существо.

Синим фломастером он добавил последний штрих, вопросительный знак в зоне, обозначающей период 2-4 миллиона лет тому назад.

– Профессор Аджемьян, наверное, знал это, – напомнила стажерка.

Исидор Катценберг посмотрел на доску и на пустующее пространство внизу древа.

– В таком случае лучше всего вернуться и как следует обыскать его квартиру.

– Я уже это сделала, и ничего особенного не нашла.

Толстяк аккуратно закрыл фломастеры колпачками и поставил их в деревянный стаканчик.

– Если кто-то хотел превратить в пепел место преступления, – сказал он, – значит, там есть то, что хотят от нас спрятать.

21. В ГЛУБИНЕ ПЕЩЕРЫ

Стая смотрит на проливной дождь и радуется тому, что находится в укрытии. То, что хозяин пещеры еще не напал на них, придает им смелости. Пещеру, наверное, покинули. Дети хотят исследовать ее в глубь. Родители слишком устали, чтобы удерживать их. И вот, от безделья или из любопытства, молодежь решает пойти посмотреть, что же находится там, в глубине.

Они идут вперед маленькими шагами.

Сначала они находят экскременты шакалов.

Дальше – экскременты гиеновидных собак.

Они углубляются дальше в лабиринт. Свет дня почти не достигает этих мест.

Войдя в пещеру, ОН смутно чувствует, что здесь произошло что-то странное.

Здесь пахнет кровью и битвой.

22. МЕСТО ПРЕСТУПЛЕНИЯ

Пахнет воском и чистящим средством.

Консьержка на совесть убрала подъезд. Исидор Катценберг посмотрел на ряд почтовых ящиков и попросил Лукрецию вскрыть швейцарским ножом тот, на котором было имя профессора Аджемьяна.

– Зачем? – спросила девушка.

– Чтобы точно узнать дату его смерти. Достаточно посмотреть на почтовые штемпели, чтобы понять, когда профессор перестал вынимать почту.

Лукреция послушалась.

Исидор достал кипу писем. Самый ранний штемпель подтвердил тот факт, что уборщица обнаружила труп на другой день после преступления.

Они поднялись. Дверь в квартиру оставалась незапертой, и они беспрепятственно проникли в нее. В углах потолка пауки уже начали плести паутину. Лукреция провела Исидора в кабинет покойного. Она снова посмотрела на картины, в основном изображавшие обезьяньи морды, и в голову ей пришла одна идея. Она по очереди снимала картины со стены и наконец нашла то, что искала, – за рисунком, на котором маленькая рыбка спрашивала маму, кто первым вышел из воды. Сейф, спрятанный в стене, был снабжен тремя кодовыми колесиками, которые бывшая воспитанница детского дома немедленно принялась крутить.

Исидор Катценберг включил верхний свет.

– Вы с ума сошли! Нас заметят!

Ничего, – успокоил он ее. – Я предпочитаю проводить расследование при свете, а не в потемках. Полиция сюда не вернется, а соседи слишком трусливы, чтобы реагировать на подозрительный шум или свет.

– А человек в обезьяньей маске?

– Он тоже еще не готов сюда вернуться. Мало того, Исидор Катценберг не стал лишать себя удовольствия и включил музыкальный центр. В комнате раздалось хоровое пение пигмеев. Он порылся в баре и достал бутылку коньяку.

– Я смотрю, вы особо не стесняетесь, проводя расследования, – сказала Лукреция, ожесточенно крутя колесики. – Может, лучше поможете мне открыть сейф? В нем точно разгадка тайны.

– Вы отлично справляетесь без меня, – ответил он, разгуливая вдоль книжных полок.

Вытащил какую-то книгу и устроился в кресле, листая ее.

– Я хочу проникнуться окружающей обстановкой и настроением жертвы перед смертью, – пояснил он.

– И каково же было состояние профессора Аджемьяна перед смертью?

– Он был большим ценителем коньяка и детективов. Ученые часто любят детективы с запутанным сюжетом, а современная литература сплошь состоит из автобиографий, написанных великолепным языком, но сюжет в них еле теплится. Складывается впечатление, что современные писатели забыли, что они потомки обитателей пещер, которые инстинктивно чувствовали, как надо преподнести и приукрасить события утренней охоты вечером у костра. А ведь это питательная почва всех романов.

Лукреция, высунув от напряжения язык, продолжала сражаться с тремя колесиками.

– А-а, – сказала она, – все-таки признаете, что отрываться от корней нельзя.

Исидор Катценберг полистал еще несколько книг, затем, словно подчиняясь какой-то мысли, взял несколько ручек с письменного стола. Достал ластик, положил его под блокнот.