Отец (не) моего ребенка

Вся показуха тут же слетела с нее, как шелуха. Девушка поникла и, кивнув, вышла из кабинета.

— Совсем распустились, — пробормотал, возвращаясь к бумагам.

Ужин прошел необычайно тихо. То ли Даниил понял, что дело нечисто, то ли няня эта его донесла до него, но вел он себя тише воды, ниже травы. Вежливо отвечал, не упрямился, не капризничал. Даже рассказал, что все же запустил чудесного щенка, и еще раз сказал “спасибо”. А мне все равно чего-то не хватало. Женя вообще старалась не встревать в разговор, хотя обычно могла сделать замечания ребенку или, наоборот, похвалить.

В общем, напряженность так и витала в воздухе. И она грозила перерасти во что-то, но сын очень вовремя начал зевать, и Воронцова, извинившись, увела того наверх, чтобы уложить спать. У меня тоже аппетита особенно не было. Из приготовленных заранее праздничных блюд половину съели сами аниматоры, половину наверняка Валя отдала охране.

В общем, праздник удался…

Раздражение не утихало, и я понятия не имел, как с ним справиться. Разве что сорваться в спортзал и поколотить грушу. Но, как назло, в спортзале был ремонт, и пришлось бы ехать в город или хотя бы ближайший пригород, чтобы найти круглосуточный фитнес.

В итоге просто пошел в гостиную, чтобы подумать. И хотя бы попытаться успокоиться. За окном стемнело, но зажигать свет не стал. Мне нравилось смотреть за темнеющее небо, представлять завтрашний день, думать о том, что я еще успею сделать, чтобы подняться еще немного выше. Это умиротворяло.

Медитация, как поржал бы Влад.

Мне не нравилось мое состояние. Я привык был уверенным, спокойным и невозмутимым. Любое препятствие можно либо обойти, либо преодолеть. Достаточно подойти ко всему с умом, и ты справишься. Мне много раз говорили, что я — никто, что ничего не добьюсь. Но я смог. Поднялся после предательства близких. И в этом помогал трезвый взгляд на вещи, на факты. Но рядом с этой наглой, упрямой, несносной занозой моя хваленая выдержка регулярно давала сбой.

Будь она мужиком, давно бы уже разобрался. Но с женщинами же нельзя теми же методами. Я не понимал ее, не верил. Пытался понять, какова ее цена в этом мире.

И не понимал. Казалось бы, любая уже смирилась бы, сдалась бы и стала играть по правилам. Но эта… Нет!

Время шло, а я не становился спокойнее. Я злился, что все снова пошло не по плану, что снова накосячил. И не знал, как это исправить.

В коридоре послышались тихие шаги, и почему-то я знал, чьи они. Медленно подошел к двери и тут же преградил дорогу той, что раз за разом путала мне карты.

— Ой, — тихо вскрикнула она, шагнув назад.

— Испугалась? — спросил я.

— Вы слишком неожиданно появились…

— Это мой дом. И я могу передвигаться, как пожелаю.

— Конечно, — с готовностью кивнула Женя, продолжая отступать. Я же — наступал на нее. Так же медленно, не торопливо. — Я, наверное, пойду…

— Куда? Хорошо, что ты спустилась — нам есть, о чем поговорить.

— О ч-чем? — заикаясь, спросила она, упершись спиной в стену.

— Например, о том, почему ты все время делаешь по-своему, — процедил, разглядывал свою жертву.

— Я? Да нет же, — замотала она головой. — Я не хотела ставить вас в неудобное положение, но…

— Я же запретил тебе дарить подарки!

— Вы запретили покупать, — возразила она, лишь сильнее распаляя меня своей непокорностью. — Так что фактически я ничего не нарушила.

— Почему ты все время мне перечишь?! — я уже практически нависал над ней. В тусклом свечении бра, что висело сбоку, она выглядела как-то непривычно. В глазах отразился то ли страх, то ли предвкушение. А я… Я подался вперед и поцеловал ее. Смял губы, словно наказывая за непокорность. Она попыталась вывернуться, но зверя уже было не унять. Задрал ее то ли халат, то ли ночнушку, прижавшись всем телом.

— Не… надо… - хрипло выдохнула Женя между поцелуями. Но я был так зол на нее, что почти не слышал. Раздражение, скопившееся за все это время, нашло наконец выход.

24. Александр

Даже не сразу осознал, что что-то не так. Просто в какой-то момент в голове щелкнуло — чуть отстранился и понял, что Воронцова замерла и почти не дышала. А в глазах не просто страх — настоящая паника, которую я ни разу не видел у женщин, с которыми собирался…

Черт, да я забыл почти тут же, что еще пару мгновений назад собирался сделать с этой нахалкой.

— Эй, ты в порядке? — настороженно спросил я. Евгения будто отмерла и почти сразу сползла по стене на пол. Я даже сообразить не успел, что произошло. — Женя, ответь. Что с тобой?

— Не надо, — всхлипнула она, закрывая лицо руками. — Пожалуйста. Не надо… Не трогайте… Только не надо…

Меня словно холодной водой облили. Дело явно было нечистое и непонятное. Попробовал помочь ей встать, но та попыталась отползти от меня, из-за чего упала, задела какой-то вазон, который грохнулся и, кажется, треснул.