Отец подруги и я (СИ)

— Это что? — спрашивает недовольно. — Это разве поцелуй? — хватает меня за шею и впивается ртом в мои губы. — Вот поцелуй.

А потом трогается с места, довольный собой.

— Вот спасибо, съел весь блеск для губ, — ворчу.

— Твои губы по-прежнему блестят. Я их как следует обслюнявил, — смеется.

— Почему ты не сказал, что ведешь у нас страховое право? — спрашиваю с укором.

— Хотел сделать сюрприз. Посмотреть на твое лицо.

— И как, доволен?

— Было трудно одновременно рассказывать материал и думать о твоей бразильской попке.

— Ничего она у меня не бразильская, — смущаюсь.

— Большая и упругая. Все как я люблю. Эй, чего нахохлилась? — тянется ко мне рукой и треплет по щеке.

— Боюсь делать коррекцию. Вдруг они сожгут мне роговицу, и я останусь слепой?

— Не говори ерунды. Там работают профессионалы, которые сделали тысячи таких операций. После клиники я побуду с тобой, — берет мою руку и сжимает пальцы. — Все пройдет, как надо. И да, перед процедурой зайдешь к гинекологу, она поможет подобрать тебе контрацепцию.

О, ехали, ехали и приехали! Обещал презервативы, но, похоже, я их так и не дождусь.

— От них толстеют, — недовольно буркаю.

— Тебе не нужно пить гормональные таблетки. Есть масса других продвинутых контрацептивов. Врач тебе все расскажет.

Немного помолчав, спрашивает озадаченно:

— Кстати, почему ты не пользуешься моей картой?

— Не знаю, неудобно как-то.

— Неудобно ей, — хмыкает. — А ходить в старых кроссовках удобно?

— Поняла, — убираю из его поля зрения вышеупомянутые кроссовки и вздыхаю.

Ростислав с кем-то говорит по телефону, а я смотрю в окно. О моем здоровье давно уже никто не печётся. В обычных поликлиниках можно разве что открыть больничный, но явно не получить квалифицированную помощь. Поэтому даже не хожу туда.

Мне приятно, что он проявляет заботу обо мне, пусть и для себя старается тоже (хочу видеть твои красивые глазки… защита от залёта), все равно это подкупает.

Заходим в клинику «Семейное здоровье» и идем сперва к гинекологу. Ростислав остается ждать в коридоре. Гиня расспрашивает меня о женском здоровье, цикле и о том, когда начала половую жизнь. Отвечать: «2 дня назад» не стала и сказала, что с 19 лет. Она удивленно приподняла брови и всучила мне какие-то супер-пупер свечи, которые надо вставлять перед сексом. Потом отпустила на все четыре стороны.

— Ну что? — подрывается с дивана Ростислав Андреевич, когда видит меня. — Все хорошо?

— Да, — демонстративно кладу упаковку свечей в рюкзак.

Он кивает и указывает направление, куда дальше идти. На процедуру идет вместе со мной и держит за руку, пока врач не осмеливается ему сообщить, что он чертовски мешает персоналу работать.

Меня уложили на кожаное кресло, под яркий свет лампы и принялись издеваться над моими глазами: что-то в них капать, приподнимать веки, осматривать. Присутствие Ростислава меня успокаивает. Я знаю, что он в кабинете, потому что ощущаю запах Н24, который вызывает у меня эйфорию. Даже обезболивать меня не надо, все стерплю, потому что мозг выделяет колоссальное количество эндорфинов в его присутствии.

Запахло горелым — это прижгли лазером мою роговицу. Мне жутко, хочется вскочить и убежать отсюда с криком, но терплю. Жжётся. Неприятно, но опять же терпимо.

Через несколько минут мне наложили на глаза повязку и передали в руки Теплякову. Иду медленно, точно слепая. Он ведет меня за руку, заранее предупреждая об опасностях:

— Аккуратно, сейчас будет поворот. Сейчас ступенька.

На улице подхватывает меня на руки и несет в машину. Бережно усаживает на сидение и просит не пугаться.

— Как ты? — спрашивает с заботой в голосе.

— Чувствую себя слепой. Звуки обострились, слышу, как где-то кошка мяукает.

— Я отвезу тебя домой, отдохнешь. Через пару часиков можно будет снять повязку. Сначала будешь видеть расплывчато, потом зрение придет в норму.

Всю дорогу держит меня за руку. Возле дома вытаскивает из машины и несет в подъезд.

— Ключи в рюкзаке, — говорю.

Он ставит меня на землю, и я опираюсь рукой на его массивное плечо. Слышу как шебуршит всякая всячина в моем рюкзаке. Наконец нашел ключи, открыл дверь и снова поднял на руки. Лифт не вызывает, тащит на руках прямо на третий этаж, и даже одышка не появляется. Спортсмен!

Заносит в квартиру и кладет меня на постель.

— Я тебя раздену, — не спрашивает, а утверждает.

— Это еще зачем?

— Потому что ты не сможешь сделать это сама. А валяться в кровати в уличной одежде такое себе.

Чувствую, как стаскивает с меня джинсы, потом водолазку, требуя поднять руки. Носки тоже снимает. Потом слышу возню, и чувствую рядом с собой обнаженное мужское тело.

— Полежу вместе с тобой за компанию, — говорит он с хитрецой.

— 27-

Зря, конечно, начал раздевать Ксению, потому что моя реакция на ее обнаженное тело оказалась предсказуемой. Мне тотчас захотелось ее приласкать. Чувства человека, на время лишенного зрения, обостряются. Поэтому не могу упустить случай немного поиграть с ней. Во время сенсорной депривации чувствительность обостряется в несколько раз, и моя девочка испытает поистине что-то оргазмистическое. (Оргазм+мистика)