Отец подруги

Я молча киваю. Не могу себя заставить извиниться за такое неудобство. Меня могли изнасиловать… И я поцеловала ее отца… Расстегнула ему рубашку. Вела себя как последняя проститутка.

Голова снова идет кругом. Мне нужно поспать, а потом подумать, как быть дальше… Стоит ли мне вообще оставаться жить в этом доме.

—————

— Теперь целый месяц будем ездить с водителем, — раздосадовано вздыхает Лена, глядя в окно.

Мне бы опять посочувствовать ей, но слова застревают в горле.

На улице сегодня пасмурно и идет дождь. Я с трудом поднялась с кровати и заставила делать себя обычные манипуляции: приняла душ, почистила зубы, собралась в универ. Остаточное это действие наркотиков на мой организм или влияние погоды, не знаю. Приехавший вечером на осмотр врач, сказал, что в течение нескольких дней возможны утомляемость и скачки настроения. Но, предполагаю, что дело совсем в другом, почему я не в духе. Мне до чертиков страшно встретиться с Лениным отцом после всего, что произошло. Я вторую ночь подряд ворочаюсь в кровати, воспроизводя в памяти наш поцелуй и все безумство, которое устроила в его спальне. Не представляю, как после этого посмотреть ему в глаза. Наверное, я заживо сгорю от стыда.

— Ты как? Опять нехорошо? — спрашивает Лена, заметив, что я не тороплюсь поддержать разговор и почти все время молчу.

— Нет-нет, все нормально, — тут же заверяю ее.

Каждое слово и улыбку мне приходится выдавливать из себя, чтобы подруга не заметила во мне никаких изменений. Я бы с радостью обо всем забыла, но разве это возможно после тех прикосновений к ее отцу? И если бы это было только действие наркотика, как говорил врач, то все бы понемногу из меня уже выветрилось, а я до мельчайших подробностей помню нажим горячего и твердого языка Ленкиного отца. И сильно сомневаюсь, что смогу забыть, потому что хочу это повторить.

— Эй, девчонки! — окликает Ангелина и по очереди заглядывает нам в глаза. — Ну, как вы?

— Нормально, — отзывается Лена.

— Нагоняй Борис Александрович организовал всем знатный. Хорошо, что я раньше ушла, а остальным, говорят, устроил жуткий допрос, пока Мишу не нашли. Не хотела бы я оказаться на его месте, — хихикает она, обводя наши лица глазами. — Тебе тоже, слышала, влетело от отца по первое число.

Я впиваюсь ногтями в сумку и снова ощущаю, как начинает кружиться голова. Мне неприятно касаться этой темы, но какое-то время придется потерпеть, пока эта история на слуху и шумиха вокруг сорвавшейся вечеринки, которую устроила Лена, не уляжется.

— Отец прикрыл меня на месяц дома, никаких тусовок и прочего. Но это ерунда. Соне больше всего досталось, ей даже ставили капельницы, чтобы вывести эту гадость из ее организма. Если бы знала, что Мишка окажется таким придурком, то никогда бы его не позвала.

— Сочувствую вам обеим, — участливо вздыхает Ангелина. — А про Мишу весь универ гудит. Он пропал с того вечера, нигде появляется, на звонки не отвечает, кто-то говорит, что видел его в больнице с переломанными ногами и челюстью. Наверное, его отчислят теперь за эту историю...

Сама не замечаю, как начинаю дрожать, в ушах нарастает гул.

— Ничего о нем не слышали, — тараторит Ленка, заметив мое состояние и, попрощавшись с Ангелиной, отводит меня в сторону и успокаивающе поглаживает меня по руке. — До пары еще пятнадцать минут, давай выпьем кофе? — предлагает она и тащит меня к кофейному автомату.

— Нет, не хочу, — трясу головой.

— Сон, ну ты чего? Из-за Миши? И поделом ему. Будет в следующий раз головой думать, что делает.

Я молча наблюдаю, как Лена не спеша потягивает кофе из стаканчика, и смотрю по сторонам. Кажется, на нас теперь обращены все взгляды и все так и норовят обсудить ту вечеринку.

— Ладно, пошли на пары, — выбросив пустой стаканчик в мусорный контейнер, Лена обнимает меня за плечи. — У тебя такой потерянный вид… Мне так стыдно за случившееся, — опять начинает извиняться. — Ну давай в кино сходим после пар?

— Мы вчера не вылезали из кровати весь день и смотрели сериал.

— В кафе? — продолжает настаивать подруга.

— Нет, — отрицательно качаю головой. — К тому же мне после пар нужно на работу.

На парах я не могу толком сосредоточиться, мысли вялые, их сложно собрать в кучу, меня постоянно клонит в сон. Ещё и дождь за окном льет стеной и никак не способствует концентрации внимания.

После занятий я собираюсь ехать на работу, но мне звонит Стефания и сообщает, что у меня сегодня еще один внеочередной выходной.

— Отлично же, — радуется Ленка, — значит, проведем вечер в кровати и досмотрим сериал, позубрим учебники, — звенит в ушах весёлый голос подруги, когда мы забираемся в машину. — Как в старые добрые времена.

Но я сильно сомневаюсь, что теперь что-то будет как прежде, потому что я не испытываю никаких эмоций, кроме угрызений совести.

На ужин я спускаюсь с колотящимся сердцем. Ленин отец ведет себя так, будто ничего не произошло, но стоит ему ненадолго задержать на мне взгляд, как в груди тут же становится тесно, и я чувствую, как щеки заливает румянцем. Да, я все правильно решила.