Отец ребенка

Собиралась Оксана долго. Уже почти готовая к выходу, она оглядела себя в зеркало и нервно принялась стаскивать шубку, кокетливый берет и сапожки. Порылась в кладовке, вытащила старый китайский пуховик и валенки. Это то, что нужно. Где-то был еще бабкин пуховый платок, которым иногда пользовался Валера, если прихватывало поясницу. Оксана натирала его капсикамом, обвязывала этим платком, и боль быстро проходила. Она набросила платок на голову и неожиданно для себя чихнула. Запах мази пропитал его насквозь и намертво въелся в козий пух. Придется потерпеть, результат стоил этого. Оксана еле признала в пухлом, неряшливо одетом колобке себя. Особенно украшали ее серые толстые вязаные рейтузы с вытянутыми коленками и неопределенного болотного цвета пуховик. Она надвинула платок пониже к бровям и повязала поверх воротника. Спонтанно решила, что не хочет быть узнанной. В пять в парке уже довольно темно, и мало ли что с ней может случиться? А так — идет себе опустившаяся тетка, с которой взять нечего. И деньги в коробке тащить не надо, у пуховика огромные глубокие карманы. В них не то что брикетик банкнотов поместится, целый кирпич влезет. Она довольно улыбнулась своему отражению. Хватит с нее ночей без сна и нервных подскоков от любого шороха. Пусть только попробует подлец сунуться к ней еще раз. Она непременно найдет способ от него отделаться. Просто сейчас он застал ее врасплох и дал слишком мало времени, чтобы прийти в себя.

К вечеру похолодало, подул неприятный колючий ветер. Оксана порадовалась, что выбрала пуховик, ее шубку ветер просвистал бы насквозь. А так она стояла на заснеженной улице в удобных валенках, натянутых на толстые шерстяные носки, замотанная по самые брови в платок, — и не чувствовала холода. Час пик еще не наступил, и на остановке, кроме Оксаны, никого не было. Наконец с шумным фырканьем подъехал автобус, открыл двери, выпустил из теплого нутра влюбленную парочку. Почему Оксана решила, что это влюбленные, она и сама не знала. Может, по тому, как они смотрели друг на друга, по тому, как сияли ее глаза, или по тому, как заботливо поднял парень девушке воротник и, приобняв, заслонил от ветра. «Храни вас Бог», — неожиданно для себя прошептала она и даже перекрестила их удаляющиеся спины. Нет, она не была фанатично верующей, даже в церковь не ходила. Эти слова сами пришли к ней откуда-то из глубины подсознания, переданные памятью далеких предков на генном уровне.

Свободных мест в автобусе было больше, чем занятых. Оксана обрадовалась: можно посидеть и поглазеть в окно. Она удобно устроилась и тут же вспомнила бородатый анекдот о том, как женщина входит в переполненный автобус и спрашивает, есть ли джентльмены. «Джентльмены есть, но мест нет», — отвечает ей с характерным акцентом сидящий мужчина кавказской национальности. Сегодня ей повезло бы больше, есть и места и джентльмены, подумала Оксана. Ей стало смешно, и всю оставшуюся дорогу улыбка то и дело касалась ее губ. Сумерки незаметно и как-то стремительно сгустились, фиолетово отсвечивали вечерней темнотой в окна автобуса, разбавленные яркими пятнами зажегшихся фонарей и разноцветной неоновой рекламой. Неожиданно пошел густой, крупными хлопьями снег. Дорогу, дома, машины словно накрыло большим пушистым снежным облаком. Редкие пассажиры входили в салон, облепленные большими снежинками, неловко старались стряхнуть их с одежды еще на входе. Снег падал на ступеньки, на пол и в тепле таял, оставляя после себя небольшие лужицы.

Она доехала до своей остановки в одиночестве. Салон автобуса почти заполнился, но народ брезгливо сторонился ее простовато-деревенского вида, присущего скорее старой бабке, чем молодой женщине. Оксана замечала на себе неприветливые взгляды. Старо как мир, встречают по одежке. Почему от того, что надето на ней — дорогое кашемировое пальто из верблюжьей шерсти или выцветшая китайская куртенка, — так меняется отношение людей? Хотя... если бы она увидела пустое место в транспорте рядом с бомжеватой теткой, тоже вряд ли села бы рядом. От одной только боязни подцепить какое-нибудь существо, ползающее по волосам и доставляющее массу неприятностей.