Отец с обложки

В итоге поверх пижамы я одеваю длинных белый халат, предназначенный явно для мужчины. Крепче затягиваю пояс на талии и тихонько приоткрываю дверь в комнату.

Леон развалился на кровати. Рядом с ним на подносе тарелка со стейком и какие-то закуски. Он щелкает пультом, все его внимание занимает телевизор и он не сразу замечает, что я вошла.

Рукава его рубашки закатаны к локтям, половина пуговиц расстегнута, галстук отброшен в сторону. Он выглядит по-домашнему. А у меня появляется безумное желание вот так каждый день выходить из душа и видеть в своей спальне этого мужчину.

Я накрываю ладонью свой плоский живот, представляя какой мы могли бы быть семьей. Но правда в том, что у Леона такой отвратительный характер, что мы бы разошлись на третий день нашей совместной жизни.

- Ты есть собираешься или только смотреть? – он поворачивает в мою сторону голову, ловя меня на том, что я его разглядываю.

- Да, - под его пристальным взглядом я подхожу к столику. Дыхание отчего-то сбивается, в области лопаток начинает пылать.

По телевизору идет программа о новых машинах, но я уверена, что все внимание Леона сейчас направлено не на это.

- Выглядит вкусно, - мой голос хриплый и тихий, совсем не уверенный. Потому что обстановка сейчас слишком интимная, и потому что когда я оборачиваюсь к мужчине, то замечаю в его глазах тот самый жадный взгляд, которым он смотрел на меня в первую нашу встречу.

Слишком откровенные и многозначительные взгляды, которые Леон бросает в мою сторону, не дают мне спокойно поесть. Еда то и дело застревает в горле и я начинаю кашлять.

В итоге аппетит пропадает и я не знаю куда себя деть. Просить Вересова слезть с кровати, потому что я собираюсь лечь спать не решаюсь. А он делает вид, что очень занят просмотром телевизора.

Я беру чашку чая, выхожу на небольшую террасу и любуюсь огнями городка.

Морской воздух ни с чем не сравнить. Отель расположен на второй линии от моря, поэтому шум волн ласкает слух. Я прикрываю веки, наслаждаясь прохладным ветерком и последними днями лета.

- Хорошо здесь, правда?

Я вздрагиваю, когда за спиной раздается хриплый мужской голос. Руки Леона ложатся на мои плечи, а потом он вообще обнимает меня и прижимает спиной к своей груди. У него это так легко и непринужденно получается, словно так и надо. Словно мы на отдых как пара прилетели, а не в командировку.

- Прохладно здесь, а ты после душа, - его дыхание щекочет ухо и я забываю как дышать.

- Еще даже не осень, - выдавливаю из себя, сжимая в руке чашку еще сильнее.

Сердце сжимается из-за близости мужчины. Тепло его тела, аромат, прикосновения - все это так знакомо. Тело ничего не забыло. И меня все еще безумно к нему тянет.

Сейчас как никогда остро понимаю, что моя реакция на Леона далека от безразличия. Как бы я не хотела, а меня ведет от него, я готова целую вечность простоять вот так в обнимку с ним. И это пугает. Потому что один раз я уже влюблялась и ничем хорошим это не закончилось.

- Что ты делаешь? – спрашиваю и поворачиваюсь к нему лицом, все еще оставаясь в кольце его рук.

Губы Вересова открываются, но он не произносит ни слова. Я словно зачарованная слежу за тем, как он отбирает у меня чашку и ставит ее на стеклянный столик рядом с нами.

- Нарушаю субординацию. И должен признаться, мне это нравится. Знаешь, я понял, что с тобой работать не так просто, потому что постоянно отвлекаюсь мыслями на твои полные губы, невинные глаза, вырез блузы, несмотря на то, что одеваешься ты иногда излишне консервативно.

- Леон, - прерываю его, прикладывая к его губам палец. – Мне кажется это лишним. Не стоит…

Мы замолкаем, смотря друг другу в глаза. Напряжение между нами достигает пика. Грудь сдавливает от волнения, ладонь Леона ползет вниз по спине, потом к моему боку. Он легко дергает за поясок на халате, под которым у меня пижама.

Я перехватываю его руку, останавливая.

- Нет, - произношу твердо.

Леон не спорит, поправляет мой халат, стягивает пояс обратно в узел. На лице у него непонимание и раздражение.

- Почему? – спрашивает, отпуская меня и отходя на шаг. – Нам ведь в прошлый раз было хорошо. Я не хочу никакую другую женщину кроме тебя с того момента, как ты переступила порог моего офиса. И, поверь, я не многим такое когда-либо говорил.

Я отворачиваюсь. Подхожу к перилам, вглядываюсь в небо. С одной стороны слова Леона льстят моему женскому самолюбию, с другой – обижают. Потому что он так легко и просто говорит, словно констатация факта. Сухая, без чувств и эмоций.

- Я не хочу чтобы ты видел мои ноги. На них все еще остались уродливые шрамы, - говорю первое что приходит в голову, прикрывая реальную причину. Хотя и шрамы меня смущают тоже. Не хотелось бы в глазах Леона увидеть брезгительность или омерзение.

- Ты шутишь сейчас?

Леон делает шаг вперед, прикасается ко мне. Настойчиво пытается обнять. Я веду головой в сторону, избегая его губ, которые касаются мочки моего уха. Все это неправильно.