Отец с обложки

Останавливаюсь на крыльце клиники, жадно вдыхая воздух. Хватаюсь рукой за поручни, чтобы удержать равновесие. Просто стою и не знаю что делать. Да, этот малыш был незапланированным, полной неожиданностью для меня. Да, я сначала совсем не обрадовалась своей беременности, но сейчас… Я представляла как обставлю детскую комнату, как в милой кроватке будет сопеть крошечный малыш или малышка. С глазами как у меня, с носиком-кнопочкой. А теперь мне советуют прервать зародившуюся во мне жизнь? Это все так неправильно.

— Ксюша, — моего плеча касается рука Леона. Я на автомате оборачиваюсь, встречаюсь с его встревоженным взглядом. — Я договорился через знакомых, что мы приедем сдадим у них повторно анализы. И все еще остаётся пятипроцентная вероятность, что с ребёнком все в порядке. Это докторша твоя сказала.

Пять процентов. Господи как мало, но ведь могло и их не быть!

— А тебе то какое дело? Зачем ты вообще за мной увязался? — вскрикиваю сквозь слёзы, злясь на весь мир за чертову несправедливость.

— Поехали, — Леон полностью игнорирует мои вопросы. — Я отвезу тебя домой, — он находит мою руку и тянет к машине. Бросает мне на колени бумаги из клиники, которые мне хочется тут же выбросить.

Леон громко хлопает дверцей, выезжает на дорогу. Я, чуть подумав, спрашиваю:

— А мы можем сейчас прямо сдать повторно анализы? Я не могу ждать, Леон. Мне так страшно.

Смотрю на него умоляюще, доставая очередную салфетку из пачки.

— Хорошо, сейчас ещё раз наберу знакомого и попрошу чтобы подготовили все к нашему приезду.

Один короткий звонок и Леон сворачивает с проспекта в обратную сторону. Он выглядит серьезным, напряженным. Словно вся эта ситуация заботит и его. Я сижу рядышком и всхлипываю, ничего не могу с собой поделать, поток слез не остановить.

В клинике нас уже встречают, проводят в процедурную, где после нескольких стандартных вопросов берут кровь на анализ.

Леон о чем-то общается в стороне с доктором, я не прислушиваюсь к их разговорам. Потом я вновь оказываюсь в его машине.

— Отвезу тебя домой. С тобой все будет в порядке? Твоя мама ещё у тебя?

Отрицательно качаю головой.

— Она уехала.

— Может к родным подвезти? Тебе не стоит сейчас оставаться одной в квартире.

— Не хочу никуда. Домой отвези.

Леон тяжело вздыхает, но не спорит. Мы молча едем в сторону моего района. Я отворачиваюсь к окну, полностью изнеможённая прикрываю веки, в голове ни одной связной мысли. Хочется уснуть, а потом проснуться и узнать что мне просто приснился плохой сон. Разве я много прошу?

Я вздрагиваю, когда в руках оживает телефон. Мелодия звучит пронзительно громко в тишине салона.

— Из клиники звонят, — говорю тихо и удивленно, но Леон услышал.

— Из твоей или в которой мы сейчас были?

— Моей.

Отвечать не хочу. Не сегодня. Но Дарья Васильевна ни в чем не виновата, она наверное тоже за меня волнуется.

— Ало, — отвечаю севшим голосом.

— Ксюшенька, у нас тут такое произошло, что я даже не знаю как сказать. Мы взяли новую девочку на работу и она, — женщина прочищает горло, я же напрягаюсь, — в общем, она напутала все пробирки. Не сразу наклеила штрих коды с именами пациентов, запуталась и никому ничего не сказала. Мы узнали это только что, когда анализы беременной девочки пришли шестидесятилетней женщине. Ужасная безответственность, уже готовят приказ на ее увольнение. Так что есть большая вероятность, что у тебя сейчас чужие анализы. Сдай, пожалуйста, еще раз все.

— Хорошо. Спасибо что сообщили, — в груди зарождается лучик надежды. Я делаю глубокий вдох, про себя молясь, чтобы результаты моих анализов и в самом деле оказались ошибкой. Меня немного отпускает.

— Что сказали? — интересуется Леон. На мгновенье я забыла о том где и с кем нахожусь.

Поворачиваю к нему голову, выдавливаю из себя улыбку:

— Сказали, что скорее всего произошла ошибка. Их работница напутала что-то с анализами и мне пришли чужие.

Леон резко сворачивает на обочину и тормозит. Я испуганно смотрю на него, не понимая что случилось. Он вдруг превращается в разъяренного быка. Я пугаюсь от такого перевоплощения, не понимая что происходит и считая, что эта злость направленна на меня.

— Да я их засужу за такое халатное отношение! – он бьет рукой по рулю и я вздрагиваю.

Леон тяжело дышит, злится безумно. Потом делает несколько глубоких вдохов, успокаиваясь. Поправляет ворот рубашки. Я вжимаюсь в спинку кресла и внимательно слежу за ним.

Немного успокоившись, он поворачивается ко мне и говорит:

— Вот видишь, я же говорил, что все будет хорошо. Я более чем уверен, что и в самом деле произошла путаница, — он находит мою руку и сжимает в знаке поддержки.

Я опускаю взгляд вниз. Обескураженно смотрю на наши переплетенные пальцы. Леон замечает мой взгляд и резко забирает руку, понимая, что этот жест лишний.

— Если мои анализы спутали с чьими-то, то мне очень жаль ту девушку. Ведь это значит, что ее малыш болен. Я не желаю никому пройти через то, через что сейчас прохожу я.

— Не думай об этом, Ксюша. Ты не можешь что-либо изменить. Сейчас главное, что твой ребенок здоров. Больше ничего тебя волновать не должно.