Отец шатунов. Жизнь Юрия Мамлеева до гроба и после

Один православный священник в России говорил мне: «Большевики научили нас думать. До революции многие из нас были как сонные мухи; ходили, исполняли обряд, но душа была в глубоком сне. Те страдания, то чудовищное, что выпало на нашу долю, заставило тех, кто остался в живых, проснуться, при[й]ти к Христу уже не в букве, а в духе…»[306].

Речь, по всей видимости, идет о Дмитрии Сергеевиче Дудко (1922–2004) – диссиденте, в сталинские годы приговоренном к десяти годам лагерей, а впоследствии ставшем фактически лицом «сталинистского» крыла РПЦ. В 1980 году он был повторно арестован за «антисоветскую агитацию», но выступил с «покаянием» на телевидении и в газете «Известия», после чего дело было закрыто.

После распада СССР Дудко оказался в «красно-коричневом» патриотическом лагере, в частности публиковался в газете «Завтра», духовником которой его называли. Позиция Дмитрия Сергеевича тогда была, мягко говоря, маргинальной, а его эпохальная статья «Из мыслей священника о Сталине» содержала, например, такие замечания:

Я никогда не забуду, как один высокопоставленный атеист-коммунист мне сказал, что, хотя он и коммунист-атеист, но воспитан на православной традиции. Да, как ни покажется странным, но в русском атеизме-социализме есть и православная традиция, поэтому коммунистическое движение в России вписывается в русскую историю. Это часть нашей истории, которой не вычеркнуть. А вот будет ли сегодняшняя демократия частью нашей истории, хотя бы потому, что она, не посоветовавшись с Западом, ничего не предпринимает? Это чуждое явление для России!

Сталин был деспот, да, но он был ближе к Богу. Хотя бы потому, что атеизм – дверь с черного хода. Демократы, как ни объявляют себя верующими… они верующие, только в Золотого тельца, в бизнес, в мамону… А в Евангелии прямо сказано: не можете служить одновременно Богу и Мамоне![307]

Кроме того, Дудко требовал причислить к лику святых русских классиков: Пушкина, Достоевского, Василия Розанова и даже Льва Толстого – и это в годы, когда полуанафема Льва Николаевича была одной из любимых тем околоправославной публики. Для меня несомненно, что образ его мысли определил, например, метод Александра Проханова как публициста и отчасти повлиял на Юрия Мамлеева как автора «России Вечной».

Именно отец Дмитрий крестил Фариду Мамлееву, взявшую себе после этого имя Мария. Влияние его на чету Мамлеевых было несомненным – иначе просто невозможно объяснить, почему Мария Александровна и Юрий Витальевич с такой симпатией и уважением отзывались о Сталине – человеке, виновном в гибели их отцов.

В Америке же пастырем Мамлеевых стал уже упомянутый Энтони Дамиани, тот самый Тони, жена которого так поразила Юрия Витальевича замечанием о всемирной борьбе между двумя великими силами – деньгами и духом. Это был карикатурный гуру из числа тех, что расплодились как грибы после дождя в послевоенных Штатах: с его фотографий на нас смотрит какой-то конферансье передвижного цирка с черной мефистофельской бородкой на масляной физиономии шарлатана среднего пошиба. Творческая биография у него тоже была вполне шаржевая. В малолетнем возрасте он освоил всю классическую философию, которая его, разумеется, не удовлетворила, после чего обратился к Востоку и его западным проводникам: Рене Генону, Рудольфу Штейнеру и Карлу Густаву Юнгу, а через них причастился одновременно суфизма, буддизма, индуизма, каббалы, алхимии, астрологии, платонизма и неоплатонизма, глубоко изучив каждую из этих традиций.