Отец Симон

– Ну, вы понимаете… Это когда несколько людей вместе… Это самое…

– Что «это самое»?

– Ну, в постели…

– Вы имеете в виду свальный грех? Отец Симон просвещал вас насчёт свального греха?

– Да. Что это допустимо в определённых случаях… Нет, я не то хотел сказать!..

«Сумасшедший какой-то!» – шепнула игуменья матушке Игнатии.

Тут к ней подошли Саша и Серёжа, причём первый тащил последнего за руку.

– Я тя знаю! – радостно сказал Саша игумении. – Мне отец Симон про тя, мать, рассказывал! Мать Федора?

– Я, я.

– Вот, возьми этого лоботряса к себе в Катеринбург! Знашь, как я от него устал? Из колхоза-то его попёрли малость! Трактор ухандокал!

– Кем же это я его возьму?

– А сторожем. Этим… привратником. Поломоем. Кем хошь! Хлопотный он, но хороший!

– А к сёстрам-то он не будет приставать?

– Ни-ни! Он в детстве болезнь одну перенёс, – зашептал Саша. – А то б я женил его давно! Батюшка сказал, ему у вас самое место. Так и сказал: «подойдёшь на похоронах».

– А нам-то он почему не сказал? – удивилась Феодора.

– Говорит: «злые бабы, лишний раз обратиться боюсь!» – Тут Саша прослезился, вспомнив о своих. – Он мою старуху от паралича избавил! Работать скоро пойдёт. А дочуру мою – в институт пристроил! Говорит: «нечего девке в глуши сидеть, пущай образовывается!» Я ему по гроб жизни…

Мать Феодора посмотрела Серёже прямо в глаза.

– Поедешь с нами?

Серёжа восторженно кивнул.

*  *  *

Уже было собрались нести гроб на кладбище, когда к монастырским воротам подъехал ритуальный автобус. Из него выскочили молодой человек в кепке и четверо рабочих.

– Мы забираем гроб! Вот документы! – выпалил молодой человек, подлетая к отцу Дамиану с кипой бумаг.

– Позвольте! Ведь и у нас документы! – сказал эконом, хватаясь за ручку гроба. – Мы будем погребать его на монастырском кладбище!

– Вот – завещание отца Симона, нотариально заверенное! Я – его родственник. Воля покойного, чтоб его тело было захоронено на Пискарёвском, в Петербурге. Ну, ребята, взяли!

– Не отдадим им батюшку! – закричала матушка Феодора, закрывая гроб своим телом.

Один из рабочих подмигнул ей и сказал:

– Нехорошо закону-то противиться! А ещё рясу напялила!

– Кажется, документы и правда в порядке, – сказал отец Дамиан, тупо уставившись в завещание.

– Да что вы волнуетесь? – успокаивал молодой человек. – Похороны переносятся на завтра, на двенадцать часов. Желающие могут прибыть на Пискарёвское кладбище и ещё раз проститься с покойным. Отпевание совершили – и отличненько! Расходы на гроб и прочее мы монастырю оплатим…

Через пять минут автобус укатил, увозя с собою бренные останки подвижника, а добрая половина монахинь безутешно рыдала.

*  *  *

– Отец настоятель! Отец настоятель! Впустите меня!

В дверь кельи вломился инок Александр.

– Отец настоятель! Беда! Тело отца Симона украли и неизвестно, где положили! Я хочу сказать, неизвестно, куда дели! Видно, документы были фальшивые! Отец Дамиан только что звонил из Питера. На Пискарёвском ничего не знают, никаких родственников не обнаружено. У матушки Феодоры нервный срыв. Кто же это мог сделать? У меня остались связи, могу провести журналистское расследование. Возбуждать уголовное дело?

– Нет, Сашенька, не возбуждай. Всё равно ничего не найдут.

– Но должны же остаться какие-нибудь зацепки!

– Навряд ли. Знаешь, Сашенька, пора мне тебя в мантию постригать. Да, пожалуй, и в сан надо тебя положить. Мне же ведь недолго осталось. Отец Дамиан обитель не потянет. Придётся тебе буксиром поработать! Мужчина ты солидный. Уже шестой десяток пошёл! Отцом Херувимом я тебя сделаю!

_______

Весь внутренний двор монастыря был заполнен людьми. Отец Дамиан только что закончил отпевание, и гроб с телом старца вынесли на улицу.

Настоятель стоял на своём балкончике и глядел на стенающую толпу почитателей. Из кельи к нему вышел отец Симон.

– А это кого там хоронят-то? – спросил старец.

– Тебя, отче! – ответил настоятель.

Они помолчали.

– Так я, вроде как, живой!

– Ты-то живой, а тело твоё вон в гробу лежит!

Они ещё немного помолчали.

– Надо будет забрать, – сказал отец Симон[4]. – А то что же мне, так и толкаться у дверей рая в ожидании, когда воскреснет возлюбленное моё тело?

– Твоя воля, отче! Но они все расстроятся…

– Священный материализм, он, конечно, хорош, но пусть лучше учатся поклоняться в Духе и Истине! Помолимся, чтоб не оскудела вера их?

– Давай, отче!

Когда настоятель встал с колен, отца Симона уже не было. К монастырским воротам подъехал ритуальный автобус. Из него выскочили молодой человек в кепке и четверо рабочих.

«Если он чего решит, так оно и будет! – подумал настоятель. – Бог с ним!»

 

Конец

[1] прелéстник – христианин, находящийся в духовном заблуждении, в ошибке

[2] неофи́т – нововоцерковлённый

[3] великая схи́ма – высшая монашеская степень, требующая от посвящённого в неё строгого аскетизма

[4] тела некоторых святых подвижников исчезают вскоре после их кончины