Отец. "Тайна" смерти И.В. Сталина и неизвестные документы об известных событиях

За многие годы сформировалось и устоялось мнение, что первые дни войны И.В. Сталин находился в состоянии прострации, и только настойчивость соратников вывела его из ступора. Эта версия, ставшая со временем аксиомой, была впервые озвучена Хрущёвым в развитие основных претензий к Сталину, выдвинутых на XX съезде КПСС в 1956 году. Такое весьма серьёзное обвинение сегодня поддерживается и тиражируется не только людьми, имеющими поверхностные знания об истории СССР, но и весьма зрелыми мужами, по должности обязанными быть в курсе исторических реалий. Тем более, если для руководства страны они являются главными источниками архивной правды.

Сначала предоставим слово Хрущёву:

«Война началась. Но каких-нибудь заявлений Советского правительства или же лично Сталина пока не было. Это производило нехорошее впечатление. Потом уже, днём в то воскресенье выступил Молотов. Он объявил, что началась война, что Гитлер напал на Советский Союз... То, что выступил Молотов, а не Сталин, - почему так получилось? Это тоже заставляло людей задумываться. Сейчас-то я знаю, почему Сталин тогда не выступил. Он был совершенно парализован в своих действиях и не собрался с мыслями. Потом, уже после войны, я узнал, что, когда началась война, Сталин был в Кремле. Это говорили мне Берия и Маленков.

Берия рассказал следующее: когда началась война, у Сталина собрались члены Политбюро. Не знаю, все или только определённая группа, которая чаще всего собиралась у Сталина. Сталин был совершенно подавлен и сделал такое заявление: «Началась война, она развивается катастрофически. Ленин оставил нам пролетарское Советское государство, а мы его про...». Буквально так и выразился. «Я, - говорит, - отказываюсь от руководства», - и ушёл. Ушёл, сел в машину и уехал на ближнюю дачу. «Мы, рассказывал Берия, -остались. Что же делать дальше? После того как Сталин так себя показал, прошло какое-то время, посовещались мы с Молотовым, Кагановичем, Ворошиловым (хотя был ли там Ворошилов, не знаю, потому что в то время он находился в опале у Сталина из-за провала операции против Финляндии). Посовещались и решили поехать к Сталину, чтобы вернуть его к деятельности, использовать его имя и способности для организации обороны страны. Когда мы приехали к нему на дачу, то я (рассказывает Берия) по его лицу увидел, что Сталин очень испугался. Полагаю, Сталин подумал, не приехали ли мы арестовывать его за то, что он отказался от своей роли и ничего не предпринимает для организации отпора немецкому нашествию? Тут мы стали его убеждать, что у нас огромная страна, что мы имеем возможность организоваться, мобилизовать промышленность и людей, призвать их к борьбе, одним словом, сделать всё, чтобы поднять народ против Гитлера. Сталин тут вроде бы пришёл в себя. Распределили мы, кто за что возьмётся по организации обороны, военной промышленности и прочего».

Я не сомневаюсь, что вышесказанное - правда. Конечно, у меня не было возможности спросить Сталина, было ли это именно так. Но у меня не имелось никаких поводов и не верить этому, потому что я видел Сталина как раз перед началом войны. А тут, собственно говоря, лишь продолжение. Он находился в состоянии шока». (Хрущёв Н.С. Воспоминания. Время. Люди. Власть. М., 1999).

Обратите внимание, что рассказ придуман и продуман весьма искусно. Он идёт якобы не от Хрущёва, а вложен в уста Берии, который давно убит, и подтвердить эти слова, естественно, не может.

В интервью «Независимой газете» Хрущёву вторит директор Государственного архива РФ С.В. Мироненко:

— Это случилось на начальном этапе войны. Сталин несколько дней не появлялся в Кремле. Вы понимаете - когда управление строго иерархическое, оно дает сбои: ведь все зависит от одного человека, а этого человека нет, то как же всем жить? Члены Политбюро собрались и решили, что поедут на дачу к Сталину. Это было не принято. Без вызова туда никто не попадал, но время было очень тяжелое, и они решили все-таки поехать. Приехали и видят: Сталин, как описывают очевидцы, похудевший, бледный. Он решил, что они приехали его арестовывать! Он переживал, у него был, по-видимому, тяжелый кризис. Его стали убеждать: Ленин оставил нам великую империю, а мы её, извините, прос... Такое довольно грубое прозвучало выражение. Встал Ворошилов, стал говорить: «Коба, ты что... Как же мы будем без тебя? Ты должен нас возглавить!» И Сталин дал себя уговорить. Немножко ожил. Все пошло дальше.

Обратимся к журналам записей лиц, принятых Сталиным. Они свидетельствуют о том, что перед самым началом и в первую неделю войны с 21 по 28 июня в кабинете у Сталина в Кремле побывали:

21 июня 1941 года с 18.27 до 23.00. Молотов, Ворошилов, Берия, Вознесенский, Маленков, Кузнецов, Тимошенко, Сафонов, Жуков, Будённый и Мехлис.

22 июня с 5.45 до 16.45 Молотов, Берия, Тимошенко, Мехлис, Жуков, Маленков, Микоян, Каганович Л.М., Ворошилов, Вышинский, Кузнецов, Димитров, Мануильский, Вышинский, Шапошников, Ватутин, Кулик.