Отгадай или умри

Такого старичка Вадим нашел через городскую библиотеку. Скучающей за стойкой девушке Наине с маслинными глазами и черными локонами до плеч Вадик, неотразимо улыбнувшись, представился Андреем из Санкт-Петербурга. Знает, что родной его дядька по фамилии Ребров Иван Сергеевич (с ходу придумал) в былые времена работал в этом городе каким-то советским начальником. Мама, сестра его, давно потеряла с ним связь. Перед смертью просила найти, повидаться, но ни адреса, ни телефона нет. Наина надолго погрузилась в лабиринты стеллажей и милостиво притащила старый справочник учреждений и организаций Круглогорска с фамилиями руководителей горкома партии, городского совета и прочих важных чиновников. Вадик быстро нашел нужные страницы. Отдел городских служб возглавлял некий Бандуров Игорь Савельевич. Замом у него был Дороднов Михаил Львович. Все! Если померли, надо придумывать что-то другое.

Вадик посетовал девушке Наине, что, мол, такая жалость, ничего не нашел. И попросил телефон справочного бюро. Получив его и одарив восточную красавицу поцелуем в ручку, Вадик из городского телефона-автомата сделал звонок. Услуга, как и следовало ожидать, оказалась платная, уличный автомат здесь «не канал». Узнав адрес, Вадик через десять минут подъехал к небольшому, весьма невзрачному зданию, где левое крыло, судя по стрелке на вывеске, занимала искомая контора.

Полная блондинка в окошке «Информационной службы Круглогорска» приняла деньги и через пять минут выдала адрес и телефон Дороднова Михаила Львовича. Бандурова, увы, в базе не оказалось. Велик был соблазн поинтересоваться, как и когда создавалась сама база, но Вадик сдержался. Это могло вызвать подозрения и лишние вопросы.

По дороге он самоиронично сформулировал для себя, что действует наподобие Остапа Бендера, искавшего в славном городке Старгороде у архивариуса Варфоломея Коробейникова ордера на заветный гарнитур Гамбса.

Дверь открыл юноша в рваных джинсах, распахнутой на груди ковбойке и шлепанцах на босу ногу. От юноши разило убийственной смесью, возможно, всех спиртосодержащих жидкостей, имевшихся в ассортименте славного города Круглогорска.

– Добрый день, мне бы Михаила Львовича повидать.

– Он тебе зачем? – с хамоватым вызовом поинтересовался парень, слегка покачиваясь.

Вадик начал плести про покойную матушку, дядю и моральный долг, но тотчас прочел в мутных глазах юноши, что ему все это по фене – лишь бы обломилось на бутылку. Вадик немедленно воплотил мечту в реальность. Парень сунул стольник в задний карман и провел его в пыльную комнату, где задернутые грязно-серые шторы создавали тоскливый полумрак. На диване лежал человек с высохшим, как у мумии, лицом. Он неподвижно разглядывал потолок, украшенный лоскутками свисающей штукатурки и бурыми разводами – неподражаемым орнаментом протечек в художественном исполнении соседей сверху.

– Говори громче, он глухой, – предупредил юноша и проорал уже для больного: – Дед, я в магазин, а это мужик хороший, кореш мой, ты ему помоги, ага! – и испарился.

Вадик представился и повторил легенду, стараясь говорить отчетливо и не тише хмельного внучка. Старик все так же возлежал, не шелохнувшись, словно и не замечал присутствия постороннего. Наконец, разомкнув сухие губы, заговорил неожиданно внятно, громким и отчетливым голосом.

– Я лежачий. Парализовало пять лет назад. Реброва Ивана Сергеевича не помню, не знал такого. Хотя странно: он, получается, в мои годы работал, я всех вроде знал из партийно-советского руководства, из актива. Странно… – и старик повел глазами вправо, в сторону Вадика.

И Вадик вдруг прочел в них, едва открытых и затемненных полумраком жалкой комнатенки, твердость, настороженность и явные остатки трезвого чекистского недоверия.

– Справочной службой это наш отдел ведал, точно, – продолжил старик Дороднов. – Ее, как перестройка началась и весь этот бардак, Игоряшка Бандуров, мой начальник, велел к себе в кабинет перевести. Он ведь, как и я, из органов был на эту работу прислан, к документам относился ответственно. А потом я на пенсию ушел, Игоряшка умер от рака, ну, и не знаю я, куда эту картотеку подевали.

Вадик-Жираф приуныл. Скрывать не было необходимости: по легенде все естественно. Он встал, собираясь уйти. И тут впервые за все эти дьявольские дни удача улыбнулась ему. Если, конечно, не считать таковою труп киллера на лестничной клетке в конспиративном доме Тополянского. Старик вновь скосил на него узкий слезящийся глаз.

– А ты, милок, не первый архивом «Горсправки» интересуешься. Го д назад приходил один – тоже родственника искал. Но я догадался. Меня не проведешь. Полжизни в органах как-никак. Совсем другой человек нужен тебе, как и ему.

Вадик сделал недоуменное лицо и хотел было вслух удивиться, но старик Дороднов прервал:

– Папашей его интересуетесь, Захаром Ильичом…

– Простите, кем-кем? – словно бы не расслышал Вадик, с трудом сохраняя маску.

– Ладно, кончай лапшу-то вешать. Я хоть недвижный как бревно, а читать еще не разучился и телевизор вот этот маленький поглядываю – слава богу, не пропил еще Сенька-то, не даю.