Отголоски прошлого (СИ)

— Хороший вечер, господа и дамы! — воскликнул он, театрально разводя руками и привлекая к себе внимание тех, кто еще не успел заинтересоваться его персоной. — Угадайте с одного раза, кто сегодня самый удачливый пират на Трилистнике? Капитан Варфоломео Ламберт, великолепный и непревзойденный! Любуйтесь же мной, пока я жив и стою перед вами… Мадам, можете даже потрогать, я не кусаюсь…сильно, — подмигнул он сидящей неподалеку стайке девиц, которые притворно засмущались, как школьницы, а затем кинул хозяину харчевни тяжелый, тугой кошель. — Здесь все, что я тебе задолжал, и еще щедрый процент сверху. Капитан Ламберт сегодня всем раздает долги…и дарит любовь, — еще один выстрел глазами в сторону трактирных девок, и пират подбросил им несколько серебряных монет, покатившихся по столу и ставших добычей девиц, набросившихся на них, как голуби на зерно.

— Эй, Барт! Откуда деньги? — выкрикнул вопрос какой-то мужик из зала, и капитану на раздумья, кажется, понадобилась пара секунд.

— Заработал! — наконец гаркнул он в ответ с красноречиво-ироничным выраженьем на лице и сам же и заржал на пару с автором вопроса, компанией своих молодчиков и еще многими людьми, будто бы это было самой остроумной на свете шуткой. — Эй, трактирщик! Сегодня я угощаю, а не хватит денег, проси еще, — воскликнул Ламберт, вдоволь насмеявшись. — Всем за мой счет кружку грога и… — он глянул на тушу, вращавшуюся на вертеле, — …и по куску этого оленя! — это предложение, в свою очередь, было встречено всеобщим ликованием.

— О, отлично! Чур, мне вымя! — Хельмут Пратт, как ни в чем не бывало, хлопнул ладонями и потер их одну о другую

А вот Шивилла была одной из немногих, кто бурного веселья не разделял. С грехом пополам отбившись от назойливой птицы, девушка надвинула шляпу на глаза, слегка сползла под стол, упершись ногами в чьи-то сапоги и приговаривая при этом: «Только его нам не хватало, вот же черт принес на наши головы…».

— А можно для убогих и невежественных ответить на вопрос: кто это вообще такой? Шивилла, ты его знаешь?.. — Лауритц недоуменно округлил глаза и тут же сам подтвердил собственную догадку: — Ты его знаешь!

— Еще бы ей его не знать, — за свою коллегу со знанием дела ответил Хельмут, едва успевший ухватить кружку грога с подноса пробегавшего мима служки. — Это ж ее бывший…кхм… «компаньон», — лицо старого пирата расплылось в хитрой усмешке, — если ты, конечно, понимаешь, о чем я.

— О, да… Кажется, я хорошо вас понимаю, — судовой врач со сказочным спокойствием и даже подозрительно-умиротворенной улыбкой обернулся к своей капитанше, которая безрезультатно пыталась притвориться хамелеоном. — Вот за что я люблю эти путешествия — каждый день узнаешь что-нибудь новенькое… А ты ведь мне раньше ничего о нем не рассказывала. Надо же, забавно, как такая маленькая подробность могла ускользнуть от внимания…

— Ларри, хоть ты помолчи, а? — злобно зашипела Гайде.

— Ларри! Лар-ри! — вторил ей удивительно талантливый попугай.

— И вообще, не слишком ли вы много себе позволяете, сэр доктор? Это не те вопросы, которые следует задавать капитану, да еще и в присутствии экипажа!

Конечно, Траинен понимал, что Шивилла — свободная и самодостаточная мореплавательница, не скованная никакими рамками косного, ханжеского общества… И что с ее как минимум внешними данными за ней должны были увиваться толпы поклонников… Но эта тема у них как-то не подлежала обсуждению. Ларри в голову внезапно пришло, что у них, черт возьми, вообще ни один важный вопрос толком не обсуждался!.. Вернее, стоило ему коснуться темы, которая была чем-то неприятна рыжеволосой капитанше, у нее (не особо сильной в риторике и не способной плавно и незаметно перевести разговор в другое русло) то подзорная труба тут же к глазу прилипала, то нужно было срочно хвататься за штурвал, то пирог в печи обугливался…впрочем, последнее обычно оказывалось правдой. Вот такая вот Гайде была хитрая ж…женщина.

Тем временем компания капитана Ламберта так прошествовала по гостиному залу, выискивая, где бы бросить якорь, что им для полного парада не хватало только пляшущего на цепи медведя… И когда казалось, что мнимая опасность почти миновала, и можно по-тихому, незаметно ретироваться наверх, в свои комнаты, произошло самое ужасное. Заметив своего ярко-синего пернатого друга, Варфоломео направился прямо к нему, а птица вспорхнула навстречу мужчине, приземляясь на его плечо.

— Ах ты, несносная пернатая задница… — ласково обратился он к попугаю, доставая из кармана пшеничную галету. Пират разломил этот коржик пополам, половинку протянул птице, а половинку сгрыз сам.

— Сухар-рик… Ричи любит сухарик! — довольно проговорил попугай. — Сухарик. Шейла. Р-рыжая. Сухарик.

— Ого! С чего это ты вдруг вспомнил нашу старую подружку? Соскучился, что ли? Ее же до черта времени не было видно…

— Шейла. Шейла. Сколопендра, — заверил Ричи, захлопав крыльями и направившись обратно к столу с нашими старыми знакомыми.