Отголоски прошлого (СИ)

— Ммм, блестящие камушки… — «обезьяний мальчик» действительно с удовольствием играл с новыми камнями и разглядывал радуги, сменявшие друг друга в их идеальных гранях. Но кто знал, как быстро ему может наскучить это занятие…

— Чего?.. Блестящие? Камушки???

— Не слушай Сэма, он не в себе. Всегда чем-то недоволен… А ты получишь таких камушков столько…сколько сможешь унести.

— А что я буду с ними делать?..

— Да все, что угодно. Хочешь, купим тебе отдельный корабль? Когда повзрослеешь и возмужаешь, разумеется.

— Ну… Хочу. Наверное…

Пожалуй, Армин был не единственным из временных или постоянных членов экипажа «Золотой Сколопендры», который в будущем был бы не прочь обзавестись собственным судном…Моряки, которых оставила Гайде, отправляясь на собственную экскурсию, продолжали шагать на юг вдоль линии прибоя (в таком темпе, как выяснилось чуть позже, можно было обойти остров кругом меньше чем за сутки) и обнаружили на ней еще немало погибших кораблей. Все они находились в разной степени разрушения, но ни один не выглядел так, словно бы затонул в бою. Скорее всего, всех их настигло внезапное поднятие или погружение острова, не дав возможности вовремя отплыть… Сколопендровцы, не сговариваясь, переглянулись и поежились, представив, что лишь счастливая случайность позволила им избежать такой незавидной участи, а потом дружно сделали морды кирпичом и решили, что часть какого-нибудь судна было бы неплохо сразу разобрать и просушить на дрова для костра… А один наименее побитый кораблик можно предложить Ламберту, а то он слишком часто горюет о своей угнанной шхуне.

Слышал бы их сам Варфоломео… Но ему сейчас было не до того. Он и еще несколько рисковых парней вместе отправились на север острова, где обнаружили целую рощу. Но на острове ведь, кажется, не было деревьев… Да и к буйной растительности Ламберт с некоторых пор относился с большим подозрением. Но эти заросли не были обычными. Деревца в них были сплошь невысокие, как молодые вишни и абрикосы, совершенно голые, но при этом сохранявшие вокруг себя нежно-розовый ореол, как те же самые плодовые деревья. А на ветру они не шелестели и совсем не колыхались, но издавали тонкий звон.

Попугай, сопровождавший группу людей, поспешил перелететь на привычный для него с младых перьев насест — ветку дерева. Но клюнув гладкий и полупрозрачный розовый плод, висевший на ней, он извлек из него не сок или семена, а лишь пронзительный звук, как от удара серебряным столовым прибором по хрустальному бокалу. Немало разочарованная птица, которая не много смыслила в человеческих ценностях, повторила свою попытку еще несколько раз и грустно каркнула:

— Налей мне рому.

— Прозрачные деревья. Охренеть, — восхищенно выдохнул кто-то из пораженных такой красотой матросов. А вот ранимый и утонченный на первый взгляд мастер парусов оказался на деле более практичным и уже успел отломать себе две ветки, на прощание издавших печальное: «Дзынь!».

В принципе, факт того, что в каких-нибудь пещерах кристаллы могут расти, известен и научно доказан. Но увидеть своими глазами деревья из переливающегося всеми цветами радуги розового хрусталя…

— Их можно изломать на мелкие кусочки, так будет легче упаковать, — начал было распоряжаться Барт, в кои-то веки возложивший на себя обязанности командира. — Но пару штук стоит спилить под корень и сохранить целыми. Представляете, сколько заплатит какой-нибудь раджа за то, чтобы такое чудо украсило его сад… — и тут заметил, что почти никто не слушает, а все смотрят на него и ржут. — Эй, чего смешного?

— Ламберт, да ты олень! — хохотнул кто-то из парней.

И только сейчас, резко обернувшись, Барт заметил за своей спиной заходящегося беззвучным смехом Элоиза, который, аки озорной мальчишка, аккуратно мостил ему над головой хрустальные ветки…

А на следующий день абсолютно у всех в большей или меньшей степени начали проявляться симптомы болезни, которую не изучают студенты-медики и от которой не предложат лекарств ни в одной аптеке — драконовой лихорадки. Была в этом какая-то ирония — на мертвом острове, на котором практически негде укрыться от непогоды, не на чем спать и нечего есть, последний матрос шиковал, как король. Босые, немытые и небритые голодранцы, обвешавшись драгоценностями с ног до головы, варили крабов в серебряных сервизных супницах и ели с золотых блюд дубовую солонину с сухарями. Каждый стремился отобрать и получить на руки свою долю и уже начинал беспокоиться о том, что не сможет забрать все с собой, или что самое лучшее достанется соседу. Казалось бы, уж здесь-то золотишка хватит на всех, но и тут находилось место для споров.