Отголоски прошлого

— Вашей старшей дочери больше нет в живых, — медленно и четко проговорил сэр доктор Траинен, видя, что каждое дающееся ему с такой болью слово ранит и немолодую женщину. — Это я и пришел вам сообщить, а вовсе не для того, чтобы нажиться на вашей тайне или разрушить вашу образцовую семью.

Селина нетвердой походкой, как во сне, подошла к дивану и опустилась на сидение. Ее осанка пропала, словно на хрупкие плечи женщины опустился тяжкий груз, она бессильно откинулась на обитую велюром спинку и вмиг постарела на несколько лет. Аристократка, светская львица, некогда одна из первых красавиц и обольстительниц, неверная жена и равнодушная мать… эта женщина изначально не вызывала у Лауритца никакой симпатии. Но теперь Траинен проникся к ней неким подобием жалости. Доктор закрыл дверь изнутри, а затем, присев рядом с женщиной, достал из кармана предусмотрительно прихваченный флакончик нюхательной соли, откупорил его и аккуратно поднес к ее лицу. Та быстро пришла в себя и пробормотала какие-то слова благодарности.

— А вы… кто же?.. Брат?.. — робко предположила она, дрожащей рукой коснувшись его выбившегося из-за проколотого уха рыжего локона.

— Хуже, — тяжело вздохнул Ларри. — Я любил ее.

— Ах… Понимаю… Тогда, наверное, я должна выражать вам свои соболезнования, а не вы мне… Плохая из меня была мать, — графиня закрыла лицо руками.

— Вы правы… — ужасная мать, которая отказалась от плода собственной порочной страсти и готова была ради сохранения своей репутации выкинуть на улицу ребенка, собственную плоть и кровь. К счастью, отец-пират оказался более чутким и сознательным родителем, чем эта бессердечная женщина, без него бы у девочки не осталось никаких шансов… — Но отчасти благодаря вам Шивилла стала тем, кем стала.

— Да… А кем она стала? Расскажите, Лауритц, какой она была?.. Силы небесные, я ведь даже не помню, как она выглядела, а если бы встретила ее взрослую, могла бы даже не узнать…

— О, она была красавицей… Пожалуй, от вас она унаследовала лучшие черты во внешности… а волосы — как огонь… — лекарь прикрыл глаза, абстрагировался от окружавшей его обстановки, и ему даже на секунду показалось, что его лицо обдувает морской бриз. — Но она стала достойной дочерью своего отца. Ах да, он ведь тоже мертв, уже восемь лет как. Это вам, наверное, тоже не было известно?.. А Шивилла унаследовала его имя, корабль и пиратскую удачу…

И рыжий доктор рассказал графине все, что считал нужным. Его манера повествования была чем-то средним между просоленным морским волком, который хвастает своими приключениями в портовом трактире, и робким школяром, пересказывающим на уроке литературы полюбившееся произведение… Кто-то словно вкладывал слова в его уста, рассказ лился сам собой. В его памяти всплывали какие-то мелкие детали, на фоне которых меркли и отходили на задний план ключевые события. Ларри вспоминал о самых разных приключениях и неоднозначных поступках, постепенно вырисовывая перед единственной своей слушательницей красочный портрет, один за другим любовно запечатлевая широкими мазками на невидимом полотне черты дорогого человека… А закончив свою повесть словами:

— … она сгинула смертью храбрых. Достойнее, чем ее отец. Он мог бы ею гордиться… — Лауритц сперва почувствовал, как предательски дрожит его голос, к горлу подкатывает липкий ком, а глаза застилает колеблющейся от легкого движения век, мутноватой пеленой, а затем заметил, что его собеседница уже давно не скрывает своих слез.

— Вы позволите?.. — неожиданно всхлипнула графиня и, даже не дождавшись ответа, обвила руками шею мужчины и разрыдалась, уткнувшись в его плечо. Так они просидели несколько долгих минут.

— Мадам, могу я попросить не сминать и не поливать слезами мой камзол?.. Его только вчера выстирали и отутюжили… — придя в себя и негромко прокашлявшись, попросил доктор. Он ведь не мог прямым текстом заявить, что обниматься с графиней ему не очень-то приятно…

— Ах да, конечно. Прошу прощения, — Селина словно очнулась ото сна, встрепенулась и выровняла спину. А пока она разглядывала себя в зеркальце и промакивала кружевным платочком покрасневшие глаза, Ларри молча встал с дивана, одернул жилетку и камзол и, все так же не проронив больше ни слова, направился к выходу. — Доктор Траинен! — окликнула его женщина. — Так чего же вы хотели?.. Может быть, дать вам денег…

— Ваша милость, сделайте мне одолжение — оставьте свои деньги, а вернее, даже деньги вашего мужа, при себе. Что хотел — то я уже сделал. Мне от вас ничего не надо и никогда не потребуется, и больше вы меня не увидите, это я вам обещаю. Провожать меня не нужно, я помню, где выход, — и дверь за ним навсегда захлопнулась.

* * *

Говорят, что все сказки должны заканчиваться счастливо. Как истинный естествоиспытатель, я это утверждение проверил на личном опыте и опроверг. Хотя если под конец приключения в живых остается хотя бы один его участник, который потом сможет поведать о нем миру, можно ли это считать таким уж беспросветным несчастьем?.. Сложно сказать…