Отголоски судьбы (СИ)

— Ваше величество, — вступил в дискуссию Конлет Элсмиретте, — доводы сэя Иланди младшего, — советник с особым удовольствием выделил последнее слово, — строятся всего лишь на его предположениях. Этого слишком мало в данном вопросе.

— Возможно, если бы двадцать восемь аров назад у Совета Пяти были хотя бы предположения, моя семья не была бы убита, — ледяным тоном ответил ему правитель Астрэйелля. — Разве это было не в обязанностях, уважаемых сэев советников оберегать императора и всех членов его семьи от подобного? Разве вы не утверждаете, что ваши формирования стоят на защите государства и моих интересов и что войска любого Дома выступят по первому моему приказанию.

Из своего рода Аурино был последний, и он в отличие от своих предшественников не имел даже представителей его же семьи, на которых он мог опереться, если ему понадобилась бы помощь. Несмотря на свой сильный дар, он не смог бы противостоять, вздумай Совет Пяти встать против него всей мощью и поддержкой своих Домов. Поэтому молодой император был вынужден терпеть давление советников и делить с ними власть.

— Однако я всего лишь прошу вас, отправить часть ваших полков на границы и оберегать империю от нашествия врагов.

— Ваше величество, вы ведь отдаете себе отчет в том, что значит перебросить такое количество людей в другое место. Разместить их, кормить, содержать. Ваша казна выдержит такое испытание? В последнее время вы слишком много тратились на создание благоухающей мирной жизни. Пока казначеи вашего величества не научились добывать золото из воздуха.

— Это вложения, — стиснув зубы, опустился император до объяснений своих поступков. — Когда я закончу обустройство жизни моих подданных и введу новые налоговые реформы, они покроют все издержки.

— Они всего лишь вечно смердящее быдло, вряд ли жители нижних кварталов оценят ваши новшества. Им легче будет вновь опуститься на дно своего болота, чем платить за более цивилизованную жизнь.

— Ваше величество, — в первый раз за весь разговор взял слово Талал Дайонте, — Почти семьсот аров назад ваш мудрый предок, император Стеллар издал указ, где он призвал пятерых глав самых преданных ему Домов встать на защиту его интересов, быть подмогой и опорой ему и будущим наследникам. Как я уже сказал, ваш далекий прадед был очень мудр, и он понимал, что молодость и горячность еще никогда не доводили до хорошего. С тех пор опыт и знания стоят на защите трона и своего правителя. Мы прекрасно понимаем ваше стремление идти вперед и увековечить свое имя среди славных предков, но поверьте иногда лучше излить свой пыл на что-нибудь более мирное. Грядут Большие гонки, состязания, турниры.

Мальчики могут взять деревянные мечи и поиграть в войнушку, пока взрослые мужи будут заниматься настоящими делами.

Император застыл бледным изваянием. Лишь изящные крылья носа едва заметно трепетали от переполняющей его ярости. И тонкие пальцы судорожно сжимались, словно он физически пытался удержать в себе энергию стихий, которые прозрачными разгневанными змеями вились вокруг него.

— Если это все, о чем вы хотели нам поведать, ваше величество, позвольте нам откланяться.

Когда за советниками закрылась дверь, Димостэнис тяжело опустился на стул, положив руки на безупречную поверхность стола и склонив на них голову. Молчал Аурино. Тишина звенела. Выворачивала душу на изнанку. Давила. Тишина пролегла между двумя людьми, оставшимися в зале. Сводила с ума, но ни один из них не желал разрушить ее первым.

— Я дал тебе и твоей службе полномочия и власть, — тихий голос императора разорвал гнетущее безмолвие, — и все, что ты можешь дать мне в ответ — всего лишь твои предположения?

— Это не всего лишь предположения. Это куски одного единого целого. Просто пока я не могу их собрать и предоставить полную картину. Однако, ваше величество, я опасаюсь, что, когда это произойдет, будет уже поздно, — Димостэнис поднял глаза на правителя.

— Я просил тебя избавить меня от них! — Аурино не хотел слышать. Бессильная ярость, в которой он пребывал, не позволяла ему думать ни о чем, кроме пережитого унижения, — в последнее время ты наоборот только и делаешь, что даешь им повод тыкать меня своим вездесущим всесилием!

Дим задохнулся от возмущения.

— Если ваше величество недовольны моей службой, я подам в отставку, как только вы скажите, — отчеканил он, не опускаясь до оправданий.

Бешенство императора взметнулось, высвобождая энергетические потоки. Плетение остановилось прямо перед носом главного советника, сверкающее, переливающееся гранями всех стихий. Настолько разрушительное в своей сияющей мощи, что Димостэнис даже не сделал попытки закрыться от него. К тому же его аура, вновь принявшая свой обычный рваный вид, вряд ли справилась бы с таким выплеском силы.

Правитель Астрэйелля прикрыл глаза, и его поза стала чуть более напряженной. Нити плетения стали истончаться, освобождая друг друга, исчезли, растворились в воздухе, вспыхнув ярким пламенем в огневиках, развешенных по стенам.

Аурино медленно прошелся вдоль стола и остановился у карты.