Отголоски судьбы (СИ)

Димостэнис приложил правую руку к хьярту и склонил голову.

— Подготовку шествия и охрану, я возлагаю на вас, сэй, и вашу службу. Если конечно вы и дальше готовы брать на себя эти полномочия.

— Это как вам будет угодно, ваше величество.

— Мне угодно, чтобы ты по-прежнему был рядом, — сухо произнес Аурино, — но только не в роли моего нового опекуна.

— Я никогда не претендовал на это, ваше величество.

— Аудиенция окончена, — правитель отвернулся.

Вечерний ветерок слегка остудил пылающие щеки. Димостэнис вышел за ворота дворца и бросил вверх серебристый импульс. В первый раз за все ары своего проживания в городе, он позволил себе подобное. Сейчас ему было плевать на все приличия. Лишь бы убраться отсюда поскорее, пока он не наделал глупостей.

Как обычно Хорун не заставил себя долго ждать. Хлопанье крыльев, довольное урчание и одуряющее чувство полета. В душе все смешалось огненным комом. Выше! Натянуть поводья. Оставить внизу отягощающую слабость и недоумение несправедливости. Выше! Он должен быть там. В серебре уходящей звезды. Там он будет своим. Больше никому не надо будет ничего доказывать.

Царство голубых цветов было пустынно. Наверное, стоило найти Олайю во дворце и договориться о встрече, но оставаться там было выше его сил. Он обошел озеро и по узкой тропинке вышел к водопаду. Больше эта мощь не страшила и падение воды не звало за собой в бездну. Димостэнис сел на самый край обрыва, наблюдая за слаженным полетом капель, слушая их звонкую песнь. Здесь стихия не была разделена на нити, здесь она расстилалась целым холстом и одаренный четко ощущал это. Сейчас он вдруг осознал, что может взять эту силу, какая она есть — целой и неделимой, но пока не знал, как это сделать.

Дим достал из кармана подвеску из серебра в форме лилии, положил на ладонь, еще раз пробежавшись глазами по драгоценным камням, капельками росы, застывшими на серебристых лепестках. Перевернул. На обратной стороне были выгравированы его инициалы и герб.

Мужчина прикусил нижнюю губу, сжал ладонь, пряча в ней украшение. Дарить символ союза тому, кто не является официальным избранником оскорбительно, к тому же запрещено. Однако он решил, раз Олайя ответила на его предложение, то он может преподнести ей подобный подарок. Осталось лишь дождаться ее.

Димостэнис закрыл глаза и потянулся к каплям, к тихому шелесту, когда они сливались друг с другом, их звучному переливу. Частичка воды, живущая в нем, слилась со своими веселыми подружками и потащила его сущность в мир стихии.

Глава 13-14

Глава 13

Все следующие дни протекали в подготовке к празднику династии Эллетери, а самое главное к шествию императора по улицам города.

Утренние сэты Димостэнис проводил в своем штабе.

— Необходимо вновь прошерстить все нижние кварталы, подкрутить гайки, напомнить, что в городе есть власть, и следует уважать законы. Надо знать, не появилось ли в городе новых партий и как в целом народ относится к предстоящему знакомству со своим правителем, — давал он указания.

— Еще распространите информацию о том, что у императора есть поправки ко многим старым законам, которые он объявит после своего шествия. Что Его Величество мудр и заботится о каждом своем подданном и стремится сделать жизнь каждого лучше. В первую очередь все новшества будут касаться неодаренных. Особенно тщательно донесите это до Диксеритти и его шайки. Лучше всего было бы его просто убрать, но тогда мы испугаем людей. Жители Астрэйелля должны встречать своего правителя с открытым сердцем и чистыми помыслами.

Послеобеденное время Димостэнис пропадал во дворце, где вместе с начальниками императорской гвардии, карателей, «летунов» и законников дни напролет выстраивал маршруты шествия императора и планы его защиты. В большом зале стоял огромный макет столицы с подробным расположением всех улиц, домов и других объектов. Они расставляли и переставляли фигурки людей, которые должны были быть в том или ином месте в разное время, но каждый раз что-то упускалось из вида и каждый раз на свежую голову начинали все заново.

Еще и Аурино, который мог внезапно появиться, послушать, посмотреть, сказать, что он не согласен и что их представление о том, как должен проходить праздник в корне расходятся. Основной точкой преткновения было то, что император не хотел выходить на улицы Эфранора окруженный охраной со всех сторон, так как, по его мнению, из-за этого он не сможет открыто общаться с народом. Потом его величество разворачивался и уходил, не слушая никаких аргументов. Это неимоверно раздражало всех участников процесса, которые за эти дни сблизились и даже делали попытки понимать и мириться друг с другом.

— Сэй, — Клит поймал главу службы уже перед самым выходом из штаба, когда тот прокручивая в голове очередные идеи, собрался во дворец, — нам наконец удалось накрыть ту банду, которая убивала шактов, вырезая им хьярт.

— Хорошая новость, — похвалил помощника Димостэнис, — что удалось узнать?

— Опять все нити тянутся к этому приюту. Надо все же хорошенько тряхнуть тамошнего смотрителя.