Отголоски судьбы (СИ)

— Я же сказал: ты мне нужен. Хочу, чтобы у тебя был шанс. Ты явно сбираешься очертя голову броситься на острие новых проблем.

— Вы мне угрожаете?

— Отстаиваю свой шкурный интерес.

Димостэнису очень хотелось в подробностях рассказать советнику, куда тот может идти со своим мнимым дружелюбием и пожеланиями. Тогда пришлось бы задержаться здесь еще на некоторое время. Это было уже совсем невыносимым и он, закрыв дверь, покинул имение Пантерри.

Прохладный вечер ночи остудил пылающую голову. Приюты. Татуировки с треснутыми сердцами. Он и сам уже шел по этому следу. Зачем Пантерри говорить ему об этом? Тем более если они хранят такие тайны?

Дим кусая губы, смотрел в ночное небо. Хмыкнул. Отвлечь его, заставить бежать по новому следу, ища то, чего он даже не знает. В это время советники придумают какую-нибудь пакость и будут отстаивать утерянные позиции.

Если Пантерри на самом деле хочет записаться во временные союзники, то вынужден будет все рассказать здесь и сейчас. Димостэнис резко развернулся и вновь пошел к дому. Только услышав четкие ответы на свои вопросы, он решит, насколько важны тайны, хранящиеся в этих приютах, и стоит ли бежать за ними сломя голову?

Дим легко нашел дорогу до кабинета, не стучась, распахнул дверь. Поначалу ему показалось, что комната пуста. Однако, пробежав помещение глазами еще раз, увидел светлую макушку советника торчащую из-за стола.

Насторожившись, он подошел ближе, обойдя мебель, и понял, что ошибся. Макушка принадлежала Ривэну Пантерри, который стоял на коленях рядом с распростертым телом своего отца.

Парень медленно поднял голову и посмотрел на вошедшего.

— Решил вернуться и проверить довел ли свое дело до конца?

— Ты это о чем? — холодно поинтересовался Димостэнис.

— Я зашел к нему через несколько мен после твоего ухода, а он уже лежал вот так.

Иланди выругался сквозь сжатые зубы. Бросил взгляд на стол. Там все так же стояла бутылка вина, но уже не полная и слегка недопитый бокал. Сэй Пантерри, знали бы вы более тридцати аров назад, чем закончится для вас ваше же собственное гениальное изобретение.

Он распахнул окно, выбросил туда бокал и стал выливать содержимое сосуда.

— Избавляешься от улик? — Ривэн поднялся на ноги и глядел на него глазами полными ненависти.

Дим окинул мальчишку презрительным взглядом с головы до ног и вернул бутылку на место.

— О тебе забочусь, мальчик. Вдруг решишь запить свое горе, как твой почивший родитель, а заодно и прервать род Пантерри сегодняшней ночью. Но если ты против — пожалуйста, угощайся.

— Как вы можете вести себя подобным образом?! Вы издеваетесь над смертью моего отца! Вы топчите мое горе! Ты его убил!

Димостэнис закатил глаза и тяжело выдохнув, пошел к дверям. Вряд ли в течение следующих сэтов наследник Пантерри придет в себя. Ему же некогда лечить истерики и вытирать сопли. Собственно, он и не обязан.

Что-то острое ткнулось ему в плечо, проткнув тонкую ткань рубахи и поцарапав кожу.

— Я вызываю вас на дуэль! — зло процедил молодой человек. — Я заставлю тебя ответить за смерть моего отца!

Дим почувствовал, как в глубине его сущности что-то лопнуло. Это было его редкостное, почти безграничное в этот вечер терпение. Он медленно повернулся. Острие рапиры переместилось и стало упираться в него на уровне сердца.

Конечно же! О чем он еще мечтал в третьем сэте ночи, над телом отравленного советника, находясь в кабинете последнего, как поощрять попытки самоубийства одному очень горячему, но совершенно безмозглому сопляку?

Иланди потянулся к хьярту, освобождая часть своей энергии, как перчатку натягивая ее на кисть правой руки. Взялся пальцами за самый кончик клинка, смотря Ривэну прямо в глаза.

Сухой щелчок сломанного металла заставил мальчишку вздрогнуть.

Дим отбросил от себя ненужный кусок стали и вновь положил руку на рапиру. Наследник Пантерри не моргая, смотрел, как под его пальцами исчезает острое лезвие.

Разделавшись с клинком, Димостэнис сбросил нити, защищавшие ладонь, и сжал кисть несостоявшегося дуэлянта все еще держащую рукоять. Первое время Ривэн зло смотрел на него, терпя и кусая губы, чтобы сдержать крик боли. Постепенно на его глаза стали наворачиваться слезы, и он, дергаясь и извиваясь, попытался выдернуть руку, пока не опустился на колени, жалобно всхлипывая.

— Дуэль окончена? — Дим разжал пальцы и отошел на шаг.

— Я не буду тебе врать, — глухо произнес он, — я не убивал твоего отца. Правда какого-либо переживания или сочувствия по поводу его преждевременной кончины тоже не испытываю. Каждый должен платить по своим счетам. И неважно кто предъявитель: человек, судьба, а может сама смерть.

Он бросил взгляд на скорчившегося на полу мальчишку, пытающегося залечить себе поврежденную кисть.

— Однако хочу узнать, кто это сделал не меньше чем ты. Когда придешь в себя и что-нибудь вспомнишь, расскажи мне. Это может ускорить осуществление нашего с тобой обоюдного желания.

Ривэн поднялся на ноги.

— Несколько дней назад он вернулся из имения Иланди. Он встречался с вашим отцом. Я больше ничего не знаю. Я сам вернулся из Такадара четыре дня назад.