Отговорила роща золотая… Новокрестьянская поэзия

Собиралися в ночнину,
Становились в тесный круг.
«Кто старшой, кому по чину
Повести за стругом струг?

Есть Иванко Шестипалый,

Васька Красный, Кудеяр,
Зауголыш, Рямза, Чалый
И Размыкушка-гусляр.

Стать негоже Кудеяру,

Рямзе с Васькой-яруном!»
Порешили: быть гусляру
Струговодом-большаком!

Он доселе тешил братов,

Не застаивал ветрил,
Сызрань, Астрахань, Саратов
В небо полымем пустил.

В епанчу, поверх кольчуги,

Оболок Размыка стан
И повел лихие струги
На слободку – Еруслан.

Плыли долго аль коротко,

Обогнули Жигули,
Еруслановой слободки
Не видали – не нашли.

Закручинились орлята:

Наважденье чем избыть?
Отступною данью-платой
Волге гусли подарить…

Воротилися в станища,

Что ни струг, то сирота,
Буруны разъели днища,
Червоточина – борта.

Объявилась горечь в браге.

Привелось, хоть тяжело,
Понести лихой ватаге
Черносошное тягло.

И доселе по Поволжью

Живы слухи: в ледоход
Самогуды звучной дрожью
Оглашают глуби вод.

Кто проведает – учует

Половодный, вещий сказ,
Тот навеки зажалкует,
Не сведет с пучины глаз.

Для того туман поречий,

Стружный парус, гул валов —
Перекатный рокот сечи,
Удалой повольный зов.

Дрожь осоки – шепот жаркий,

Огневая вспышка струй —
Зарноокой полонянки
Приворотный поцелуй.

1913

Посв. Гумилевой

Ржавым снегом – листопадом
Пруд и домик замело.
Под луны волшебным взглядом
Ты – как белое крыло.

Там, за садом, мир огромный,

В дымных тучах небосклон,
Здесь серебряные клены,
Чародейный, лунный сон.

По кустам досель кочуя,

Тень балкон заволокла.
Ветер с моря. Бурю чуя,
Крепнут белые крыла.

Прогулка

Двор, как дно огромной бочки,
Как замкнутое кольцо;
За решеткой одиночки
Чье-то бледное лицо.

Темной кофточки полоски,

Как ударов давних след,
И девической прически
В полумраке силуэт.

После памятной прогулки,

Образ светлый и родной,
В келье каменной и гулкой
Буду грезить я тобой.

Вспомню вечер безмятежный,

В бликах радужных балкон
И поющий скрипкой нежной
За оградой граммофон,

Светлокрашеную шлюпку,

Весел мерную молву,
Рядом девушку-голубку —
Белый призрак наяву…

Я все тот же – мощи жаркой

Не сломил тяжелый свод…
Выйди, белая русалка,
К лодке, дремлющей у вод!

Поплывем мы… Сон нелепый!

Двор, как ямы мрачной дно,
За окном глухого склепа
И зловеще и темно.

1907

Рождество избы