Отговорила роща золотая

Сторона ль моя, сторонка,
Горевая полоса.
Только лес, да посолонка,
Да заречная коса…

Чахнет старая церквушка,

В облака закинув крест.
И забольная кукушка
Не летит с печальных мест.

По тебе ль, моей сторонке,

В половодье каждый год
С подожочка и котомки
Богомольный льется пот.

Лица пыльны, загорелы,

Веки выглодала даль,
И впилась в худое тело
Спаса кроткого печаль.

1914

«Край ты мой заброшенный…»

Край ты мой заброшенный,
Край ты мой, пустырь.
Сенокос некошеный,
Лес да монастырь.

Избы забоченились,

А и всех-то пять.
Крыши их запенились
В заревую гать.

Под соломой-ризою

Выструги стропил,
Ветер плесень сизую
Солнцем окропил.

В окна бьют без промаха

Вороны крылом,
Как метель, черемуха
Машет рукавом.

Уж не сказ ли в прутнике

Жисть твоя и быль,
Что под вечер путнику
Нашептал ковыль?

1914

«Топи да болота»

Топи да болота,
Синий плат небес.
Хвойной позолотой
Взвенивает лес.

Тенькает синица

Меж лесных кудрей,
Темным елям снится
Гомон косарей.

По лугу со скрипом

Тянется обоз —
Суховатой липой
Пахнет от колес.

Слухают ракиты

Посвист ветряной…
Край ты мой забытый,
Край ты мой родной.

1914

Осень

Р. В. Иванову

Тихо в чаще можжевеля по обрыву.
Осень, рыжая кобыла, чешет гриву.

Над речным покровом берегов

Слышен синий лязг ее подков.

Схимник-ветер шагом осторожным

Мнет листву по выступам дорожным

И целует на рябиновом кусту

Язвы красные незримому Христу.

1914

«Заглушила засуха засевки…»

Заглушила засуха засевки,
Сохнет рожь и не всходят овсы.
На молебен с хоругвями девки
Потащились в комлях полосы.

Собрались прихожане у чащи,

Лихоманную грусть затая.
Загузынил дьячишко ледащий:
«Спаси, Господи, люди твоя».

Открывались небесные двери,

Дьякон бавкнул из кряжистых сил:
«Еще молимся, братья, о вере,
Чтобы Бог нам поля оросил».