Отягощенные злом

– Ястребу, Первый – заложник в безопасности, повторяю: заложник в безопасности!

Ночь снова разрывают автоматные очереди, на фоне тихих, подавленных глушителем они звучат особенно громко. Где-то уже воют сирены…

– Ястреб – доклад.

– Третий, прорыв на…

Почти неслышимый из-за автоматного огня крик в рации обрывается.

– Боксер, проверь справа!

Тройка Боксера – сам Боксер, Малек и Рында – бросаются на выстрелы.

Зеленый свет в очках ночного видения – кое-где переходящий в белый, окна, включенный свет слепит. У стены – разбросанные пулями морские пехотинцы и бандиты. Морпехи – вторая группа блокирования, они ошиблись, не заметили потайную дверь.

– Туда, туда… – Один из морских пехотинцев сидит у стены.

– Рында, туда! Малек – за мной!

Они бегут по старой узкой улице. Впереди крики, снова выстрелы. Они бегут.

Очередь из-за угла. Боксер падает, Малек, не словивший свою порцию свинца, открывает огонь в ответ. Стрелок, прикрывавший отход основной группы, падает.

– Господин…

– За ними… – Боксер отползает к стене.

Малек бежит дальше. Автомат наготове, в магазине – около тридцатника еще должно остаться, даже больше…

Улица вниз. Яркий свет из распахнутых ставен, слепящий его. Если еще одного оставят – труба.

Каменные ступеньки под ногами.

Впереди – шум мотора, он выскакивает из-за поворота, вскидывает автомат. Плохо видно… очки не снял, дурак, а там свет…

– Аллаху Акбар!

Они…

Упав на колено, Малек открывает огонь вдоль переулка и слышит, как пули бьют по металлу. Кто-то кричит…

Удар. Взревев мотором, снеся угол старинного дома, машина уходит. На ступеньках остаются два трупа, изрешеченные автоматным огнем.

– Ястребу, Малек! Побег, повторяю: побег! Машина уходит в направлении порта, в направлении порта!

Рында, самый младший в отряде, только пришедший из учебки, бежит параллельным курсом, по крытой извилистой улице. Здесь есть улицы с крышей, такая вот экзотика. Как тоннель, поскользнуться, разбить прибор и рожу – запросто.

Выстрелы. Где-то по левую руку пацаны вступили в бой. Дай бог удачи…

Улица внезапно обрывается, он выскакивает на какую-то дорогу. Снизу – уже вой сирен, вспышки – полиция. Проснулись, мать твою так…

Он решает занять позицию здесь. Отсюда его видно меньше всего, выход с улицы здесь – как дверной проем, только без самой двери и пошире. Если полиция будет подниматься снизу – он обстреляет их и заставит остановиться. Обойти они его не смогут… наверное.

Вой мотора… черт, прозевал!

Уходит…

– Смотри на меня, смотри на меня!

Человек подслеповато смотрит на свет, зрачки почти не реагируют. Контузия, может быть, что и шок.

– Займись!

– Есть!

В каждой штурмовой команде один из восьми имеет навыки полевого санитара и все необходимое. В их работе бывает так, что даже минута – рубеж между жизнью и смертью…

Один из бойцов поднимает с пола камеру, перебирает пальцами по змеящемуся, уходящему в темноту проводу.

– Господин капитан, камера не повреждена. Трансляция.

Командир группы «морских котиков», капитан-лейтенант Островский недоуменно смотрит на бойца с камерой.

– Что значит «трансляция»?

– Ну, эти, господин капитан. Они тут камеру поставили и к Интернету подключили. Трансляцию казни в прямом эфире устроить хотели. До сих пор работает, не повреждена. Я хотел выключить, да без распоряжения…

– Работает, значит… Ну-ка, подержи…

Командир группы спецназа подходит к камере. Медленно стягивает шлем с ПНВ, затем и маску…

– Снимаешь?

– Снимаю, господин капитан-лейтенант.

– Подальше держи… вот так.

– Доброе утро, твари обрезанные… – недобро начинает капитан-лейтенант Островский, – в программе передач «Джихад-ТВ» произошли небольшие изменения. Диктор смылся, оператор спился, а режиссер сдох, такие вот изменения. В связи с этим «Джихад-ТВ» прерывает свою трансляцию и желает вам хорошего дня. Возможно, последнего. Ждите, твари, да хорошо ждите – скоро мы и за вами придем…

И, выхватив пистолет, Островский выстрелил в камеру, да так, что оператор едва руку не вывихнул от удара.

Вертолеты, которые выводили группу на задание, были мелкосерийными, у этих вертолетов была своя функция на авианосце – спасение сбитых летчиков. В числе прочего потребного для этого оборудования на этом вертолете есть лебедка, на конце которой – приспособление в виде конуса, тяжелое, это сделано для того, чтобы можно было пробить лесную крону, чтобы вытащить находящегося на земле летчика. Внизу она раскрывается, превращаясь в нечто вроде рыболовной сетки, какой пацаны ловят в заводях мелочь, размер у нее примерно полтора метра в размахе и с запасом – она выдерживает нагрузку до восьмисот килограммов, как и сама лебедка.

Как и положено в таких ситуациях, командование на вертолете перешло от пилота к офицеру-спасателю. Вися на ремнях на расстоянии в двадцать с лишним метров над землей, он стравливал лебедку и одновременно во все горло орал команды пилоту:

– Давай, правее, правее! Да не так сильно! Не раскачивай вертолет!

– Черт, здесь воздушный поток с гор! Нас сносит!

– Фиксируй, говорю!

Внизу замелькал химический источник света – кто-то подавал им команды, держа в руке.

– Ага, готово! Да держи ты!