Отказ всех систем

Я встал, прошелся, пару минут пялился на переборку, а потом запустил диагностику.

– А с чего вдруг ты решил мне помочь? – наконец спросил я.

«Я привык помогать членам экипажа со сложным анализом данных и многочисленными экспериментами. Когда я в режиме корабля, мои мощности простаивают, и мне скучно. Решить твои проблемы – это интересное побочное занятие».

– Так тебе скучно и я – твоя лучшая игрушка? – Находясь на складе, я бы все отдал за двадцать один цикл свободного времени без присмотра. ГИК не вызывал у меня сочувствия. – Если тебе скучно, посмотри сериалы, которые я тебе дал.

«Насколько я понимаю, твое выживание как бесконтрольного автостража висит на волоске».

Я хотел его поправить, но прикусил язык. Я не считал себя бесконтрольным. Я взломал свой модуль контроля, но подчинялся приказам (по крайней мере, большинству из них). Я не сбежал от компании – доктор Мензах купила меня на законных основаниях. А если я покинул отель без ее разрешения, то она ведь не приказывала мне не уходить. Знаю, последний аргумент не слишком убедительный.

Бесконтрольные автостражи убивают людей и дополненных людей, своих клиентов. Я… тоже однажды так поступил. Но не по своей воле.

Мне нужно точно знать, по своей воле я это сделал или нет.

– Мое выживание не висит на волоске, если я продолжу путешествовать на пустых кораблях.

И научусь избегать таких говнюков, которые мне угрожают, оспаривают все мои решения и заманивают в медотсек, где могли бы надо мной поэкспериментировать.

«Это все, чего ты хочешь? Ты не хотел бы вернуться к своему экипажу?»

– У меня нет экипажа, – отрезал я.

Он послал мне изображение из новостей, которое я сам ему дал, групповой снимок «Сохранения». Все в серой форме, улыбаются. Этот снимок сделали, когда контракт только начался.

«Разве это не твой экипаж?»

Я не знал, что на это ответить.

Я много тысяч часов смотрел и читал о разных вымышленных людях и полюбил их. А когда оказался с настоящими людьми, которых можно полюбить, и потом кто-то попытался их уничтожить, я защитил их и в процессе рассказал о взломанном модуле контроля. И поэтому уехал. Да, я знаю, все несколько сложнее.

Я поразмыслил над тем, почему не хочу менять конфигурацию, пусть и для самозащиты. Может, потому, что люди меняют конфигурацию сексботов. А я, как-никак, киллербот, должны же мои стандарты быть выше?

Мне не хотелось становиться еще больше похожим на человека. Даже когда я был в броне, клиенты из «Сохранения», едва увидев мое лицо, лицо человека, сразу решили обращаться со мной как с личностью. Они заставляли меня летать в отсеке экипажа вертушки, звали на обсуждения, разговаривали со мной. О моих чувствах. Этого я не выношу.

Но на мне больше нет брони. Моя внешность и сходство с дополненным человеком – вот моя новая броня. Которая не сработает, если я окажусь среди людей, знакомых с автостражами.

Все казалось бесполезным, и на меня снова накатила волна «мне на все плевать». А почему я должен волноваться? Люди мне нравились, нравилось смотреть про них сериалы. Там они со мной не взаимодействуют, это безопасно. И для меня, и для них.

Если бы я прилетел на «Сохранение» с Мензах и остальными, она бы гарантировала мою безопасность, но мог бы я гарантировать ее?

Изменение внешней конфигурации по-прежнему казалось мне слишком радикальной мерой. Но ведь и взлом модуля контроля – мера не менее радикальная. Как и побег от доктора Мензах.

«Не понимаю, почему тебе так сложно принять решение», – сказал ГИК почти с грустью.

Я тоже не понимал, но не собирался ему об этом сообщать.

* * *

Я задумался на два полных цикла и ничего не обсуждал с ГИКом. Мы вообще не разговаривали, только смотрели вместе сериалы. И он научился сдержанности, о которой я даже не подозревал, и уже не пытался затеять со мной спор.

Я понимал, что до сих пор мне везло. Покинув Порт свободной торговли, уже на борту корабля я сравнивал себя с записями людей и попытался избавиться от особенностей, по которым можно было вычислить, что я автостраж. Сильнее всего нуждались в корректировке непроизвольные движения. Люди и дополненные люди постоянно переминались с ноги на ногу, когда стояли, а еще реагировали на резкие звуки и яркий свет, почесывались, приглаживали волосы, копошились в карманах или сумках, проверяя, там ли вещи, которые наверняка там.

Автостражи стоят неподвижно. По умолчанию автостраж стоит, уставившись на то, что охраняет. Частично потому, что неорганическим деталям нет нужды двигаться, в отличие от органических. Но главным образом потому, что мы не хотим привлекать внимания. Из-за любого необычного движения человек может решить, будто с тобой что-то не так, а за этим последует более тщательный осмотр. Если ты обслуживаешь дрянной контракт, люди могут приказать системе тебя обездвижить.