Отказать Пигмалиону

– А краха не боишься? Команда будет же под меня «заточена». – Бочкин все слышал, более того, он быстро соображал.

– Ну во-первых, мы еще ничего не заработали, – рассмеялся довольный Вадим, – а во-вторых, я тебе верю. Почти как жене. А по моим беглым впечатлениям бизнес похож на семью. Либо живешь под одной крышей, либо это не семья.

В своем родном доме Вадим теперь бывал примерно раз в неделю. Брат и сестра теперь тоже жили своей жизнью. Мать же, на лице которой отразились все последние события – увольнение мужа, его болезнь, смерть и внезапное богатство детей – в виде раздраженной гримасы, встречала его со вздохами и разговорами о наступивших беспорядках. Вадим, как мог, пытался успокоить Варвару Сергеевну, отвлечь ее от сетований на бестолковость новых властей и, обнаруживая тщетность своих попыток, смеялся:

– Мам, ты как буржуазия в восемнадцатом году!

Мать шуток не принимала и, даже не замечая, что обижает старшего сына, произносила:

– Хоть бы Юрочка быстрей приехал. Он мне обещал виноград привезти.

Вадим, заглядывая в большой пакет с провизией, который всегда приносил матери, отвечал:

– Мам, да вот, я же привез виноград.

Варвара Сергеевна махала рукой:

– Нет, это не то, он мне специальный покупает. Такой мелкий и не очень сладкий. Мне сахар нельзя, если тебе это известно.

Другой бы обиделся, но Вадим только улыбался. И в один из таких визитов Варвара Сергеевна обнаружила, что ее старший сын очень изменился. Перед ней стоял не робкий некрасивый молодой человек, перед ней стоял высокий крепкий мужчина, на котором отлично сидел хороший, в меру модный костюм, его движения были ловкими и уверенными. Варвара Сергеевна с удивлением вдруг увидела, что лицом сын стал копией отца – высокий лоб, волна каштановых волос и серые глаза в немного припухлых веках. «Юрочка похож на меня – он красивый, но Вадим взял самое главное – значительность отцовского лица и, что еще более важно, его основательность и упрямый характер». В душе Варвары Сергеевны вдруг закипела обида – ее любимец явно проигрывал. Юра превратился в суетливого, бойкого, вечно что-то выясняющего пижона, который непонятно как устроился в какой-то комитет по экономическим вопросам. Комитет состоял из энергичных в речах молодых людей, пары свадебных генералов из числа профессоров экономики и нескольких безусловно красивых и умных женщин. А еще этот комитет был близок к бюджетным деньгам. Чем там занимается Юра, никто понять не мог, только все привыкли к его безумно дорогим костюмам, часам, машине и частым командировкам за границу. Поскольку все вокруг ударились в предпринимательство, Варвара Сергеевна все ждала от младшего сына решительного делового шага, но, не дождавшись, принялась оправдывать его тем, что она, мать, на его руках, обуза в серьезных начинаниях. Вадим все отлично понимал, почти не обижался, только однажды произнес:

– Мам, почему ты – на его руках? Он живет отдельно, как и я. Мы навещаем тебя оба. Но я давно хочу тебе предложить переехать к нам. Там места всем хватит.

Варвара Сергеевна с возмущением отказалась:

– К вам? Мало мне жизнь сюрпризов преподнесла!

Та самая жизнь, которая так когда-то напугала родителей, его радовала. Рухнувшие опоры в виде авторитетов и привычных ориентиров его, математика, восхитили. «Только в хаосе рождается порядок» – где он прочитал эту фразу?

В этой жизни стало просторно и увлекательно. Таким, как он, непохожим на остальных, не вписывающимся в прошлую ловко обустроенную, предсказуемую жизнь, сейчас вдруг стало очень комфортно – вокруг произошло столько немыслимых перемен, что необычное стало обыденным и перестало бросаться в глаза. Вадим внезапно понял, что его способности, то, что делало его немного странным, а потому одиноким, сейчас дают ему шанс. «Что бы я делал раньше? Занимался наукой, хорошо бы занимался наукой, но не факт, что смог бы перевернуть представления человечества о математической логике. Я бы получал удовольствие от своих занятий, но в конце концов я бы остался «кабинетным жильцом», поскольку шансов вписаться в другую схему, не научную, у меня бы не было. А сейчас? Даже если бы у меня не было наследства? Сейчас совсем другое дело! Сейчас я могу все! Возможность выбора – вот, наверное, главное в произошедшем», – все эти мысли посещали Вадима, и он чувствовал, как все внутри освобождается от привычной душевной скованности.

– Галь, тебе сейчас нравится жить? – спрашивал он жену.

– Да, – отвечала та, – сейчас хорошо – книжек много хороших появилось…