Отказной материал

Весло всё-таки попытался схватиться за рацию, но одеревеневшие пальцы слушались плохо, да и не особенно он старался, понимая, что все равно не успеет, и дёргаясь скорее для самоуспокоения. Так и получилось. Весло царапнул ногтями по кожаной подушке сиденья в сантиметре от рации, получил увесистый удар по шее и был извлечён из машины. Оказавшись на твёрдой земле, он резко развернулся, подсёк ногу милиционера с пистолетом и успел вдохнуть полную грудь воздуха, чтобы хотя бы криком оповестить соратников. Тяжёлый ботинок с рифлёной подошвой врезался ему между ног, навсегда поставив крест на мыслях о потомстве. Тоненько хрюкнув, Весло завалился на траву, — удар рукоятью пистолета по голове лишил его возможности наблюдать дальнейшее развитие событий.

Из перелеска выскочили ещё несколько собровцев в камуфляже и масках и оперы в обычных костюмах. Пригибаясь к земле и подстраховывая друг друга, они добежали до амбара и оцепили его. Двое бесшумно вскарабкались по стенам и замерли около окон, направив стволы автоматов внутрь помещения.

Командир взвода приблизился к полуоткрытым воротам, заглянул в амбар и, мгновенно сориентировавшись в ситуации, дал команду, после чего первым влетел в помещение.

— Стоять, суки, милиция!

Рёв нескольких здоровых глоток, чёрные маски вместо лиц и вид оружия сделали своё дело. Завизжав и прикрыв голову руками, Чирик метнулся в угол, зацепился ногой за канистру с бензином и растянулся на полу. Кочин-старший чисто механически спрыгнул с ящика, принял боевую стойку и подбежавшего к нему собровца встретил хлёстким ударом ноги в голову. Удар был выполнен идеально, но имел один решающий недостаток: вместо прикрытого чёрной маской виска пятка протаранила пустоту, а коленная чашечка опорной ноги жалобно хрустнула, соприкоснувшись с металлическим прикладом автомата. Лишённый возможности сопротивляться, старший брат повалился на пол. Более благоразумный Кочин-младший сам упал между ящиками, сцепив руки на затылке и лихорадочно соображая, убрал он гранату из машины или она так и осталась лежать в тайнике.

Каким-то образом уловив изменение общей обстановки, Саша поднял трясущуюся голову, растянул разорванные губы в некое подобие улыбки и забормотал:

— Я не стучал… Я не стучал… Я не стучал…

Циклоп задумчиво посмотрел на приближающиеся фигуры в пятнистой форме, потом перевёл взгляд на привязанное к столбу тело, вспомнил проведённые за решёткой годы, оценил свой возраст, добавил к нему новый срок и сделал выбор.

В заднем кармане его брюк лежал маленький дамский пистолет, красивая шестизарядная игрушка с никелированным стволом и рукоятью из слоновой кости. С громким протяжным выдохом Циклоп выдернул её из кармана и даже успел сбить в нижнее положение флажок предохранителя. Сжимающая оружие рука только начала выпрямляться в направлении подбегающего опера, когда откуда-то сзади и сверху ударил выстрел. Пуля пробила ему спину, изменила траекторию движения и, многократно отразившись от рёбер, разорвала весь кишечник и лёгкие, после чего замерла, войдя в повреждённую циррозом печень.

— Готов, — констатировал опер, остановившись над телом Циклопа и разглядывая блестящий, похожий на игрушечный пистолет. — Красивая штука…

Саша взвизгнул и забормотал что-то совсем неразборчивое, дёргая связанными руками и пуская кровавую слюну. Левая половина его лица была неподвижна, но зато правая беспрерывно дёргалась, а взгляд безумных глаз метался по всему амбару…

— Да, досталось парню, — вздохнул кто-то из собровцев. Петров, вздрогнув, отвернулся и зашагал к выходу из амбара, убирая в кобуру свой ПМ и глядя под ноги. Уже подходя к воротам, он услышал, как старший группы говорил кому-то из своих подчинённых:

— Давай, звони в управление, пусть высылают группу и «скорую» закажут… Скажи: у нас труп и… один живой труп.

Из дверей амбара начали выходить собровцы и оперы. Почти все сразу же закуривали. Некоторые усаживались прямо на траву и усталыми после пережитого стресса голосами комментировали ситуацию, другие разглядывали бандитские машины, третьи разбрелись по берегу озера. Наконец появился Петров. Он сразу же сел в свою «шестёрку», переваливаясь на ухабах, выбрался на дорогу и развернулся в сторону города.

Ковалёв поднялся со своего места и тоже пошёл к дороге, наперерез приближающейся машине. Из кармана брюк торчала антенна радиотелефона. Не останавливаясь, Костя вытащил трубку, широко размахнулся и швырнул её в перелесок. Вращаясь, как бумеранг, она чёрной точкой прочертила безоблачное небо и пропала. Звука падения Костя не услышал.

— Живой, — сказал Дима, как только Ковалёв сел в машину. — Но только это уже не жизнь. Если б он мог думать, то пожалел бы, что его не убили.

— Жалко, — безразлично отозвался Костя, немного опуская спинку сиденья и закрывая глаза. — У тебя сигареты есть? Спасибо.

— Когда Бог хочет кого-то наказать, он отбирает у человека разум.

— Ерунда. Разум у него отобрали ещё в детстве, но только вот наказали этим не его, а тех, кто с ним по жизни столкнулся, — ответил Костя и щёлкнул зажигалкой.

* * *