Отходная молитва

— Понятно, понятно. Бывает, что и свиньи летают... Хотите знать, что необычного есть в этой истории?

— Что же, шеф?

— Я собираюсь вам рассказать. Здесь нечего думать. Мы знаем уже, что в убийстве повинен Джек Миган. И если бы этот проклятый кюре захотел бы открыть рот, то у меня на блюдечке была бы голова этого молодчика.

Миллер в ярости надел плащ и вышел, хлопнув дверью так сильно, что задрожало оконное стекло.

* * *

Фэллон снял — куртку и ботинки и вытянулся поверх одеяла. Когда он проснулся, близилась ночь. Он был накрыт периной, что говорило о том, что Дженни все-таки приходила. Было начало девятого. Он поспешно обулся, взял куртку и вышел.

Дженни возилась на кухне. Она подняла глаза.

— Я заглядывала часа три назад, но вы спали.

— Надо было меня разбудить, — сказал он и пошел надевать плащ.

— Джек Миган сказал, что вам нельзя выходить.

— Я знаю.

Он переложил «чешку» из кармана куртки в плащ и застегнул пояс.

— Это та девушка, так ведь? — сказала Дженни. — Вы заботитесь о ней.

Он принял слегка рассерженный вид, и она сложила оружие:

— Я подслушивала за дверью. Я почти все слышала. Какая он?

— Она слепая, — сказал Фэллон. — И это значит, что она беззащитная.

— А вы боитесь Билли? Вы думаете, что он отомстит вам таким образом за то, что случилось здесь вчера?

— Что-то вроде этого.

— Я понимаю вас, идите, — сказала она, включая утюг, чтобы выгладить красивую белую блузку. — Я только хочу вам немного рассказать о нем, чтобы вы знали, кому бросаете вызов. В двенадцатилетнем возрасте мальчики предпочитают получать удовольствие, упражняясь с собственными руками. Но только не наш Билли. В такие годы он уже вовсю спал с женщинами, большей частью с проститутками, которые работали на Джека, и поскольку Билли — его младший брат, они не осмеливались ничего рассказывать... И он продолжал в том же духе. В пятнадцать лет это был уже грязный маленький садист, а затем получилось то, что вы уже видели. И на вашем месте я бы серьезно беспокоилась, если Билли вступил в игру.

— Спасибо, — сказал он. — Не беспокойтесь обо мне.

Дверь хлопнула. Он ушел. Она на секунду застыла, поставив утюг, устремив в пустоту грустные глаза, затем продолжила свое занятие.

* * *

Анна Да Коста собиралась идти в ванную комнату, когда раздался телефонный звонок. Она натянула халат и вышла в вестибюль. Ее дядя положил телефонную трубку.

— Кто звонил? — спросила она.

— Из диспансера. Старая итальянка, к которой я давеча ездил, у нее рецидив болезни. Говорят, что до утра она не протянет. Мне надо ехать туда.

Она подала священнику пальто. Он открыл дверь и они вдвоем вышли на крыльцо. Шел проливной дождь.

— Пойду пешком. Не стоит брать машину, — сказал он. — Ты не будешь бояться одна?

— Не беспокойтесь обо мне. Вы надолго уходите?

— Бог знает! Может на несколько часов. Не жди меня.

Он вышел под дождь и быстро пошел по аллее мимо прекрасного мавзолея, гордости кладбища, украшенного двойной бронзовой дверью и мраморным портиком. Билли Миган торопливо отступил в тень за колоннаду, но тотчас же вышел, стоило священнику скрыться из виду.

Он слышал разговор на крыльце, и его охватило горячее возбуждение. Он дрожал. Сегодня вечером ему уже довелось пообщаться с проститутками, но это ни к чему не привело. Ему казалось, что он уже не способен получить удовольствие. Он решил было пойти домой, но вспомнил Анну... Анну, которая раздевалась у окна.

Не прошло и десяти минут, как он подглядывал из-за мавзолея, но он успел замерзнуть и промокнуть под дождем, потоки которого ветер швырял ему в лицо. Он подумал о Фэллоне, о своем вчерашнем унижении, и его лицо передернулось.

— Мерзавец, — пробормотал он. — Жалкая ирландская падаль. Я ему покажу.

Вытащив из кармана полбутылки виски, он отпил добрый глоток.

* * *

Отец Да Коста как вихрь влетел в церковь. Он взял гостию в дароносице и положил ее в серебряную коробочку, которую повесил на шею. Также он прихватил священные масла, чтобы помазать умирающую, и очень торопливо вышел.

В храме было спокойно и тихо, лишь смутно виднелись контуры статуй в мерцании свечей, да дождь барабанил в стекле. Через пять минут после ухода священника в церковь вошел Фэллон.

Он осмотрелся по сторонам, чтобы убедиться, что никого в церкви нет, затем торопливо направился к подъемнику, вошел туда и нажал кнопку «вверх». Он не стал подниматься на самый верх колокольни, а остановил клетку на уровне брезентового покрытия, натянутого над отверстием в потолке нефа.

Крыша не была очень крутой, так что он спокойно смог добраться до небольшого парапета под сводом башенной арки.

Оттуда открывался прекрасный вид на домик священника, за оградой сияли два фонаря и освещали фасад.

В окне одной из комнат горел свет, так что было видно, что делается внутри. Фэллон разглядел шкаф, картину на стене, краешек кровати, затем показалась Анна, закутанная в банное полотенце.

Она не позаботилась о том, чтобы задернуть шторы, вероятно, считая себя под защитой шестиметровой стены, а скорее — из-за слепоты.