Читаем Отходняк после ящика водки полностью

Я спросил Жильбера про то, как он в таких условиях выстраивает личную жизнь, возможности ведь открываются удивительные, но он перевел беседу на другие темы. Может, оттого что за столом с нами были дамы и рассказ был не для их ушей.

Меня иногда так и подмывает купить такой тур. Наверное, это от комплексов: никогда мне не быть в Париже молодым. Тридцать лет назад такой тур был нереален, и теперь подсознание как будто требует наверстать упущенное, прикинуться бедным студентом и с его, студента, колокольни таращиться на привычную Европу, пытаясь себя убедить, что это чудо. В принципе почему бы и нет? Смущало одно: неохота неделю ночевать в автобусе. Но Жильбер сказал, что на ночь группа становится на якорь в отеле. Так что…

Поэт-полиглот подарил мне свою книгу, я считаю, прекрасную – даром что я читатель очень капризный. Автором значится Михаил Болдуман – то ли настоящая фамилия, то ли еще один псевдоним нашего поэта, а название такое: «Смерть героев». Процитирую тут пародию на детскую песенку, это ж по теме вечера:

Срубили меня, бедную,Под самый корешокИ воровато сунулиВ замызганный мешок……на мне висели лампочкиИ прочая хуйня,И было всем, до лампочки,Что нету у меняКорней – вот им бы я-и-цаТак взять – и оторвать…Ведь что же получается?Садизм, ебена мать!И вот я полумертвая,С мудацкою звездой…

И так далее.

* * *

Еще в книжке огневые стихи на смерть Чипполино, Алисы, Чебурашки, Винни-Пуха, Айболита (который отоваривался в «Березке») и Хоттабыча (последнего менты приняли за чурку и прибили, а убийство списали на скинов).

После я ходил по «Рабату» и знакомился с поэтами и поклонницами, которые тоже были. Одна из них, которую звали Ирка, была настолько свежа, беззащитна и трепетна, что притянула меня словно магнитом, но тут же отшила:

– Внимание! Я тут с Горынычем!

Тот стоял рядом, болтал с товарищами и выглядел весьма внушительно. На поверку оказался не поэтом, а критиком – комментит чужие креативы.

Впрочем, иные встречали мои попытки познакомиться более благосклонно – например, взрослая дама с умным лицом и в то же самое время с серьезной грудью. Я с рюмкой водки подсел к ней, и завязалась беседа.

– Меня зовут Петровна, – представилась она и добавила: – Я Королева Помойки.

– А это ник? Или должность? Я не понял.

– И то и другое. Если есть помойка, то должна ж быть и королева, правильно?

– Ну. А ты тоже стихи сочиняешь?

– Нет. Замужняя женщина, мать семейства, не должна писать стихи. Но я даю фотки из разных поездок, отчеты. И комменты – когда хочу кого-то обосрать…

Так вот некоторые устраивают свое творческое счастье на чужом позоре… Ну это я так, без тени осуждения. Петровна – фигура довольно влиятельная на «Удаве». И это вполне в струе наших литературных традиций – в поэтических кругах непременно должны быть не только несовершеннолетние музы, но и взрослые матерые критикессы…


И еще с одной серьезной девушкой, Алей, я там познакомился. Она администратор и редактор «Удава». В отсутствие Димы Удава, главного редактора сайта, который не поехал на пьянку из своего Питера, она там была за старшего. Аля едко прокомментировала заявление Эдика Скифа, главного редактора «Литпрома», который мне хвастался: у него на сайте нет рекламы в отличие от того же «Удава».

– Как нет? А фирму Амиго Минаева, хозяина сайта, он же рекламирует на «Литпроме»!

Я справедливости ради вступился за Эдика:

– Ну так Амиго ему скорей всего денег не платит за это!

– Во-первых, это не известно, а во-вторых, не важно. Главное, что факт наличия рекламы – налицо! Так что скромней ему надо быть.

Я порадовался тут этой конкуренции между разными кланами падонковской общественности: значит, жив литературный процесс! Молодцы ребята, это как у взрослых уже.

* * *

Конец вечера я провел в компании поэта по кличке Явас. Мы просто сидели и бескорыстно пили водку, закусывая салом.

– Явас – это почему?

– Долго рассказывать, – смущался и отнекивался он. Однако отгадка оказалась очень простой, лежащей на поверхности, мысль такая: «Я вас ебал». Вот он, максимализм молодости!

Про Яваса мне там говорили, что он старейший контркультурщик СНГ, даром что парню 26 лет. Во всяком случае, биография у него есть: он выступал в знаменитом питерском клубе «Камчатка», где сам Цой был когда-то кочегаром. Тексты, которые читал тогда Явас, были настолько бескомпромиссные, что слушатели захотели его отпиздить. И не чем-то, а почему-то красными знаменами.

– И тогда я решил с клубами завязать, – сообщил мне Явас.

Перейти на страницу:
Нет соединения с сервером, попробуйте зайти чуть позже