Отходняк после ящика водки

…Для начала важно решить вопрос об использовании на работе евреев… Для них с самого начала предусмотрено принудительное привлечение к труду, и в зависимости от обстоятельств они будут собраны в крупные гетто или организованы для работы в колонны и направлены на восстановление объектов, разрушенных во время войны, строительство дорог и так далее.

…Что касается культурной жизни, то необходимо с порога пресекать попытки создания собственных эстонских, латышских… университетов и вузов…Будет принято специальное постановление о введении уроков немецкого языка, по меньшей мере в школах. Можно начать подготовительную работу по реорганизации университета в Тарту в немецкий университет, каким он был прежде, и по восстановлению Высшего Технического училища в Риге…»

Из этой цитаты становится совершенно ясно, что латышские и эстонские эсэсовцы (как, впрочем, и полицаи) никак не могут называться борцами за независимость. Действительно, ведь когда они приносили присягу на «…неограниченное послушание главнокомандующему немецких вооруженных сил Адольфу Гитлеру…», то прекрасно отдавали себе отчет в том, что борются не за восстановление суверенитета Эстонии или Латвии, а во-первых, за право стать «чистокровными арийцами» и войти всем народом в состав Третьего рейха; во-вторых, получить каждому в качестве трофея деревеньку и две-три сотни славянских рабов и, в-третьих, всех евреев – убить, а их имущество – отобрать и поделить.

Что ж, эти стимулы просты, понятны и действенны. Если вы обычному деревенскому парню, откуда-нибудь с эстонского хутора, скажете, что у него есть шанс стать «сверхчеловеком», войти в касту небожителей и править миром, и для этого дадите ему в руки оружие, еды от пуза и возможность безнаказанно грабить, насиловать и убивать «неполноценные народы», то вы почти гарантированно получаете хорошего вояку. Как говаривал Гиммлер, «…я освобождаю вас от химеры под названием совесть…».

Гитлер, как и Сталин, не обещал латышам и эстонцам независимости, но в отличие от Усатого Джо Алоизыч предложил им «гораздо лучший мех» – право войти в «расу господ». Психологически этот кульбит был рассчитан достаточно четко. Посудите сами: семьсот лет эстонцы и латыши работали на немецких баронов. Вся аристократия Прибалтики была немецкая, а местным была отведена участь «рабочей скотинки». У латышских и эстонских крестьян веками вырабатывался стереотип, что немцы – это господа, хозяева, власть. Даже когда эти территории были завоеваны Россией, даже и тогда бароны остались владельцами своих поместий и, присягнув русскому царю, «остзейские» немцы влились в военную и научную элиту России.

И вот теперь пришли эти самые «господа» и говорят: «Будете вместе с нами – будете нами». Из угнетаемых превратитесь в угнетателей – в общем, как поется в известной песенке, «кто был ничем, тот станет всем». Легко представить себе тот энтузиазм, с которым эстонцы и латыши ломанулись «воевать с большевизмом». Особенно трогательно в этом отношении поведение латышей. Эти «борцы с коммунистической угрозой» поставили для Гитлера две дивизии, то есть ровно столько же, сколько в Гражданскую они поставили для Ленина и Троцкого. То есть против Советской России воевало примерно столько же латышей, сколько боролось за установление в этой самой России Советской власти. Удивительная последовательность, ничего не скажешь…

Чтобы лучше осознать уровень вовлеченности, например, эстонцев в войну на стороне Гитлера, приведу некоторые цифры.

По официальным данным, в июне 1941 года численный состав Красной армии был около пяти миллионов человек. Как известно, в то время – как, впрочем, и сейчас – в СССР была всеобщая воинская повинность. С учетом взрывоопасной обстановки в Европе вряд ли Сталин позволил бы осуществлять призыв так, как он осуществляется сейчас. То есть возможностей «откосить» от армии в то время практически не было. Таким образом, можно смело предположить, что Красная армия к началу войны имела в своем составе весь, как выражаются военные, «контингент» призывного возраста.

Население СССР в тот период было около 150 миллионов. Примерно половину населения составляли старики и дети. Половину трудоспособного населения – женщины. Следовательно, мы приходим к выводу, что трудоспособного мужского населения было 35–40 миллионов человек. То есть в армию был призван каждый восьмой трудоспособный мужчина. Это очень высокий уровень мобилизации.

Коренное население Эстонии перед войной составляло 940 тысяч человек. Поскольку служба в полицейских частях и в эстонском легионе СС была добровольной, а русских в эстонские части не брали, то соответственно считать нужно не от общей численности населения Эстонии, а только от количества эстонцев. Итак, половина – старики и дети. Половина от половины – женщины. Итого: трудоспособных мужчин-эстонцев накануне войны было примерно 235 тысяч человек.