Отходняк после ящика водки

Нужно заметить, что, начиная с IX века, на территории Русской равнины происходил процесс заселения ее славянскими и славяно-угорскими племенами. Из двух центров: с берегов Днепра и из окрестностей озера Ильмень – шли массы людей на восток и юго-восток, оседая севернее Оки и по верховьям Волги. Постепенно центр русской государственности переместился из Киева сначала во Владимир, а потом уже и в Москву.

Тогдашняя агрокультура была на таком низком уровне, что земли быстро истощались и крестьяне были вынуждены переходить и распахивать новые места. Вся равнина была сплошной тайгой: по северу – хвойной, а к югу – лиственной. От южного берега Оки и верховьев Дона постепенно начинались степи. Это уже было Дикое поле, место, где жили кочевники – половцы, печенеги, хазары. Позже туда пришли монголы.

Люди вырубали леса, сжигали подлесок и ковыряли землю деревянной сохой.[1] Урожаи были «сам-три», то есть собирали всего в три раза больше, чем посеяли. Это было почти ничего. Земледелием прожить было невозможно, и значительное внимание уделялось охоте, собирательству, реже – скотоводству.

Чтобы проиллюстрировать уровень развития хлебопашества на Руси того времени, можно привести следующий пример. Во второй половине XVI века (более ранних данных, похоже, нет, но очевидно, что и раньше было не лучше) 70 процентов крестьян Кирилло-Белозерского монастыря стабильно не имели семян для посева – то есть за зиму съедалось все.

Резкое снижение плодородия земель буквально в течение двух-трех лет после вырубки, подсечно-огневое земледелие с пресловутой бороной-суковаткой и сохой не стимулировали оседлого существования крестьян. Они были вынуждены постоянно находиться в движении, перемещаясь с места на место, вырубая все новые и новые леса под пашню. Так шло заселение Русской равнины вплоть до середины XV века.

К концу XV века людской поток начинает иссякать. Создание мощного княжества Литовского, а впоследствии Речи Посполитой, положило конец миграции с берегов Днепра в Московское государство, а с севера поток ослабел сам собой: людоедская практика московских князей, фактический геноцид, устроенный там сначала Иваном III, а потом и Грозным, были для Великого Новгорода демографической катастрофой.

Но и дальше, в юго-восточные степи, занятые татарами, люди не шли – это было чревато в лучшем случае пленом и рабством, а в худшем – гибелью.

Таким образом, на территории Московии сложилось подобие демографического равновесия. Пусть это равновесие было временным и неустойчивым, но тем не менее историки считают этот период, то есть со второй половины царствования Ивана III до середины царствования Ивана IV, «золотым веком». Русское Московское государство было сильнее всех своих соседей, вело успешные войны; за счет этих войн, а также развития торговли, богатело, будущее казалось безоблачным. Именно тогда было объявлено, что Москва есть Третий Рим, а четвертому не бывать!

ЗАМЕТКА 3

Успешные войны и торговля позволили царю (в случае с торговлей – прежде всего за счет взимания таможенных пошлин), боярам и служилым людям накопить значительные средства. Вотчинные землевладельцы и наделенные за службу царю землей служилые люди были заинтересованы задержать на своей земле крестьян, поскольку хоть фискальный эффект от крестьянского труда был минимален, но все же крестьянин натурально кормил землевладельца и его челядь, а в моменты военных трудностей рекрутировался в ополчение. Таким образом, очевидно, что от количества крестьян на его земле в значительной степени (помимо военных трофеев) зависело благосостояние землевладельца и его статус в царской иерархии. Аналогично был мотивирован еще один вид крупных землевладельцев – монастыри, которые также накопили значительные средства за счет церковной десятины.

Тут нужно заметить, что если бояре и служилое дворянство разбогатели только после того, как московиты перестали платить дань татарам, то есть начиная с конца XV века,[2] то монастыри богатели всегда, поскольку были освобождены от дани хану.

Важно, что монастыри были также местом сосредоточения искусных мастеров иконописи, архитектуры, ювелиров, переписчиков и просто грамотных людей. Это также был важный источник доходов монастырской казны.

У меня складывается впечатление, что в тот период доходы Российского государства в целом и правящего класса в частности вообще в малой степени зависели от земледелия. Серьезных налогов с крестьян взять было невозможно, и поэтому основной доход приносили грабеж окрестных народов и торговля, например мехами.