Отклонение от нормы, или приключения томбоя, обыкновенные и невероятные (книга первая)

— Что-то мне не нравится, как мальчики возбуждены, — сказала мама.

— Я тоже возбуждён, — признался я.

— Надо было разогнать их по домам, — произнесла мама.

— Это будет слишком большой удар для… нас.

— Ну, если для всех вас, тогда иди, радуй своих женихов! Не переусердствуй!

— Мама! Я ещё болею. Кстати, как ты сейчас себя чувствуешь?

— Признаться, не очень.

— Как моё предложение насчёт Марии Борисовны?

— Сам подумай, где она будет меня смотреть? В вашем детском кресле?

— Мама, она смотрит таких деток… ты перед ними девочка. Я могу позвонить, назначить время.

— Я подумаю.

Ответить на это мне было нечего. Я засопел и пошёл мыть посуду.

— Не обижайся, Сашенька, — взяла меня сзади за плечи мама, — если даже что-то у меня не так, терапевтически ничего не сделаешь, нужна будет операция.

— Всё равно я тебя не понимаю, неужели так сложно?

Мама тихонько засмеялась:

— Я сказала, подумаю, не сейчас же ты будешь звонить своей доброй Мариям!

— Ей можно всегда.

— Пожалей старую женщину. Домывай посуду и иди спать… если дадут.

— Они, наверно, уже дрыхнут.

Сейчас! Четыре глаза сверкали из темноты.

Я разделся и, нырнув между ними, потонул в нежности и любви, исходящих от них.

Саша сдержал своё обещание и держал себя в руках. Толик был как всегда, галантен. Они были немало довольны и таким общением, я ловил их радостные ощущения и сам таял в их руках.

— Привет, подруга! — звонила Слава. — Ну, ты даёшь! До нас уже дошли слухи, что ты верховодишь всеми мальчишками города! Будто без твоего разрешения никто даже подраться не может! Зато сама не дура подраться!

Я так горжусь знакомством с тобой! Мне все завидуют! Что молчишь?

— Слухи сильно преувеличены, — ответил я, помешивая мясо на сковородке:

надо было опять кормить семью, — я слабая и тихая девочка, очень миролюбивая. Интересно, кто распускает обо мне такие гадкие слухи? Морду бы набить!

Слава забулькала смехом:

— Слабая и тихая, говоришь?

— Вот тебе смешно, а мне опять приходится готовить на шестерых. Из них пятеро мужчин. Если меня считать.

— Тебя все так считают. Даже я, — серьёзно сказала Слава. — Так жалко, что нам не удалось.

— Не жалей, Слава, — рассмеялся я, — какие твои годы! Встретишь ещё своего мужчину, тоже будешь вскакивать, как я, в полшестого, и крутиться на кухне! А твой любимый, как мой сейчас, будет досматривать сладкие сны!

— Он так у тебя и ночует?

— Даже двое.

— Второй, наверно, мешает.

— Не всё коту масленица, когда надо уединиться, мы сбегаем…

— Какая ты счастливая, Саша.

— Ты же красавица, Слава, тебе что завидовать, что ли обойдена мужским вниманием?

— Да какие это мужики?! Пацаны сопливые, только слюни пускать. Я тоже хочу настоящей любви, самоотверженности, чтобы на руках носили.

Ты вон, сколько своих в чёрном теле держишь, а они бегают за тобой, как собачки, и их всё больше и больше!

— Может, надо как-то себя по-другому себя вести?

— Как ещё себя вести? Нравится тебе пацан, бери его, пока другие не забрали!

— Вот именно, бери. Надо, чтобы тебя добивались, ты же девочка, за тобой должны бегать и дарить цветы.

— Тебе дарят?

— Пока нет, но, думаю, сегодня и завтра я получу сполна.

— Я с тобой совсем заболталась! Позвонила-то поздравить тебя с праздником!

— С праздником, подруга!

— Тебя так же! — Слава отключилась.

На кухню вошла мама.

— С кем это ты с утра пораньше?

— На сборах познакомились. Такая смешная история вышла… мама, я решил опять картошку с мясом сделать. Моя фантазия тоже имеет предел.

— Да, надо книгу рецептов купить.

— Думаешь, можно чем-то удивить наших проглотов? Когда они последний раз благодарили?

— Привыкли, наверно.

— Скажи ещё, стесняются!

— Может, и стесняются, — задумчиво произнесла мама.

— Мама, что с тобой?

— Не знаю, Саша, не знаю.

— Ты меня беспокоишь, я всё-таки позвоню…

— Юрик сказал, что только ты можешь мне помочь.

— Я?!

— Так сказал твой брат.

— У меня пока ничего не получается, — виновато произнёс я. — Мне их хорошо слышно, а они, как сквозь плёнку. Причём она, плёнка, с моей стороны прозрачная, а с их — нет.

— Я в этом ничего не понимаю.

— Мы с Сашей испытываем блаженство, но плёнка не рвётся.

— Что ты сказала?!

— Нет, мама, до этого ещё не дошло, мне нельзя, но есть другие способы. Боюсь, если не поможет счастье, то что? Горе?

— Не дай бог, Саша, не дай бог, моя девочка!

— Всё готово, пойду будить своих любимых.

Мои любимые ещё крепко спали. Даже жалко будить.

Я присел на краешек кровати и стал тихонько ерошить волосы на их головах. Саша, не просыпаясь, передвинул свою голову мне на колени и снова засопел. Толик ласково улыбался во сне. Я начал по очереди целовать их куда попало. Они начали уворачиваться, улыбаясь. Пришлось одну из улыбок закрыть поцелуем, за что был схвачен и повален на кровать, где мы несколько минут побарахтались, смеясь.

Наконец мальчишки были разбужены и отправлены в ванную.

После уроков были утренники, где ребята поздравляли девочек.

Мы сходили домой и переоделись.