Открой свой разум любви

Как бы вы сами ответили, если бы задали себе такой вопрос? Ответили бы честно, без увиливания или хитрости? Ваш ответ должен был бы соответствовать той неотложности, которую вы вкладываете в этот вопрос, и его устремленности. Но в вас нет ни устремленности, ни ощущения этой неотложности. И это оттого, что в вас нет энергии. Нет той энергии, что является страстью, — а вы не можете открыть никакой истины без страсти, неистовой страсти, за которой не скрывается желание. Страсть — это довольно страшная вещь, ибо если вы обладаете страстью, то не знаете, куда она вас заведет.

Таким образом, страх может быть причиной отсутствия в вас энергии, той страсти, которая необходима для выяснения, почему у вас нет этого качества любви, почему нет этого пламени в вашем сердце. Если вы очень тщательно исследуете свой ум и сердце, то узнаете, почему вы этого лишены. Если вы проявите страсть в стремлении выяснить, почему этого в вас нет, то увидите, что оно в вас есть. Только через полное отрицание, которое есть высшая форма страсти, приходит то, что есть любовь. Любовь, как и кротость или смирение, нельзя культивировать. Смирение приходит, когда полностью исчезло тщеславие, — иначе вы никогда не будете знать, что значит быть смиренным. Человек, знающий, что такое быть смиренным, — это тщеславный человек.

И когда всем умом, сердцем, нервами, глазами, всем вашим существом вы стремитесь выяснить, как надо жить, как увидеть то, что действительно есть, и подняться над ним, приняв позицию полного тотального отрицания в отношении жизни, которую вы ведете сейчас, — в этом отрицании уродливого и жестокого обретает бытие то самое «другое». Но и этого вы также никогда не будете знать. Человек, который знает, что он пребывает в безмолвии, который знает, что он испытывает любовь, такой человек не знает ни что такое любовь, ни что такое безмолвие.

Часть четвертая. Разговоры о бытии

О насилии

Мне часто доводится слышать о насилии, том самом насилии, когда человек искажает в первую очередь самое себя, а также о насилии как самосохранении.

Интересно, что означает для нас насилие как чувство, как Слово? Какова его глубинная природа?

Может, насилие есть вид обороны? Или все-таки агрессия?

Или же человек склонен к насилию, когда у него что-то не получается, когда валится из рук плохо выполненное любимое дело?

Что означает насилие лично для меня?

Страх?

Утрату чего-то дорогого, боль мысленную или физическую?

Человек агрессивен и склонен к соперничеству, и он видит последствия всего этого, то есть насилие, и он придумывает ненасилие. Знали бы мы, что такое насилие, если бы не было его противоположности?

А может, насилие есть отсутствие любви? Но ведают ли люди, что такое настоящая любовь? В этом я, например, до сих пор сомневаюсь.

А может, насилие исходит от нас самих, из глубин нашей взбаламученной души и неупорядоченного сердца? Являясь формой защиты, оно бездарно растрачивает часть нашей космической энергии.

Все говорят о насилии и ненасилии. Люди говорят: «Вы должны жить сильно и неистово», или же, видя результат этого, они говорят: «Вы должны жить мирно». Что только мы не слышали от проповедников, от педагогов и прочих, что только не читали в книгах… Но я хочу выяснить: есть ли возможность понять природу насилия и выяснить, какое место оно вообще занимает в жизни? Что делает человека склонным к насилию, агрессивным, полным духа соперничества? Подчинение авторитету, даже благородному, — не включает ли в себя насилие? Не входит ли насилие в дисциплину, налагаемую на человека обществом или им самим? Не является ли насилие конфликтом внутри и вовне? Я хочу понять, каково происхождение и истоки насилия; иначе я просто жонглирую словами. Склонность к насилию — естественна ли она в психологическом смысле? Внутренне, является ли насилие агрессией, гневом, ненавистью, конфликтом, подавлением, приспособлением или подчинением? И не основано ли стремление соответствовать или следовать чему-то на этих постоянных усилиях человека найти, достичь, стать, добиться, реализовать себя, быть благородным и все такое прочее? Все это лежит в области психологии. Если мы не сможем исследовать это достаточно глубоко, то мы не будем способны понять, как ввести новое состояние в нашу повседневность, в которой требуется определенный уровень безопасности и самосохранения.

Допустим, я ревнив не в меру и силой заставляю себя быть неревнивым, на все смотреть сквозь пальцы. Так вот подавление (в данном случае подавление ревности) и есть грубейшее насилие.

Если человек навязывает что-то мягко, с тактом, это почему-то не считается в нашем обществе насилием. Я применяю силу к факту моей ненависти постепенно, мягко подавляю его. Но на самом деле не важно, грубо или мягко вы это делаете. Факт в том, что вы налагаете нечто на «то, что есть», подавляя его.