Откройте Америку!

а просторную квартиру с лепными бордюрами и паркетом в барочном особняке

бывшего дворянского квартала, где балконы над подъездами поддерживали

оштукатуренные коры и атланты из ракушечника.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Дед мой со стороны матери служил комдивом железной когорты Дзержинского,

обеспечивая охрану Страны Советов от происков боярской Румынии, и хотя он

однажды был вызван в Москву, откуда, как случалось порой тогда с военкомами,

не возвратился, имя его осталось незапятнанным.

Бабушка моя, состоявшая при штабе деда, получила депешу о гибели мужа

при героической попытке спасти ребёнка из-под колёс поезда и одновременно

приказ о своём назначении на весьма высокую должность в одесском Губчека.

Там она, вместе с двумя незамужними сёстрами, а потом и подросшей Маечкой,

которую воспитывали все трое, работала до почётной отставки по выслуге лет,

организовав немало успешных акций и удостоившись множества боевых наград.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Штамп в паспорте их дочечки принудил чекисток примириться с произошедшим,

и молодым отвели одну из комнат квартиры, а появление вскоре на свет Божий

вашего покорного слуги связало всех женщин ещё больше.

Выбор имени для меня проводили демократически, пригласивши на обсуждение

бабушку и дедушку с Молдованки, и когда они предложили назвать ребёнка

Гришей в честь их сына, комсомольского лидера, рано умершего от чахотки

( вообще-то Герша ), три фурии революции, вспомнив чтимого ими Г. Котовского,

без особых возражений согласились.

Вдова комдива и её бездетные сёстры, конечно, души не чаявшие во внуке,

проводили со мною дни и ночи, в то время как неблагонадёжным родичам отца

дозволялось видеться с их « принцем » только под бдительным надзором первых.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Уж не знаю, коим образом удалось провести профессионалок, но герой романа

был похищен и тайно обрезан по Закону Моисееву, « яко человек осмодневный ».

Секретная операция требовала от злоумышлявших тщательного планирования

и тонкого знания приёмов конспирации.

Дом, где проживала моя семья, относился к ведомственным, и населяли его лишь

сотрудники местного Комитета Госбезопасности, в немалом числе отставные,

по привычке собиравшие сведения о соседях и коротавшие долгие часы их дней

с цейсовскими биноклями за плотными шторами окон.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Появление бородатого раввина в нашем дворе сразу красноречиво открыло бы

намерения заговорщиков, и оттого ритуал совершили в доме деда на Молдованке.

Путь туда из центра занимал значительное время, тем более, что похитители

не могли пользоваться такси, редкими тогда и заметными на улицах « Победами »,

и запелёнутого младенца, вероятней всего, везли двумя трамваями с пересадкой.

Мать меня кормила грудью, и технически совершенно невозможно, чтобы она

не принимала участия в моём дерзком киднэппинге.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Тут встаёт вопрос, отчего же Майечка, комсомолка и секретарь КГБ, устроила

такое испытание своим чадолюбивым родственникам.

Замечу, действия её, по законам сталинского времени, подпадали под состав

немалозначащего преступления и могли повлечь за собой не только увольнение

всего их чекистского клана из КГБ и лишение моего отца офицерского звания,

но и заключение в трудовые концлагеря Сибири.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Навряд ли ею двигали религиозные убеждения, поскольку через восемь лет,

когда родился мой младший брат и моя семья жила отдельно, а все наказания

за исполнение традиционных обрядов были отменены полностью, ей и отцу

и в голову не пришло обрезать второго сына.

Возможная подоплёка событий, которую я, их невольный участник, подозреваю,

предполагает желание молодых супругов обрести больший вес в семейном совете,

превратив старшее поколение в своих соучастниц, ибо чекистки, несмотря на их

крепкую дзержинскую закалку, не имели всё же духа заложить любимую дочку.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Вообще, к религии, этому « опиуму для народа », относились в моей семье

всегда безоговорочно отрицательно.

Бабушка и внучатые тётки хранили пыл безбожных синеблузников 20-х годов,

передав его и своей воспитаннице, и никогда даже не употребляли « спасибо »

как сокращённое « спаси вас Бог », заменяя его нейтральным « благодарю »,

а гостю, случайно воскликнувшему « Боже мой ! », напоминали : « Бога нет ».

Другим табу в семейном кругу были любые разговоры на национальные темы.

Не то, чтобы кто-то стеснялся своего происхождения, просто коммунистам

следовало беспощадно искоренять в сознании вредные пережитки, связанные

со всеми различиями, насаждаемыми проклятым капитализмом, и считать себя

членами единокровного всемирного братства пролетариата.

В доме никогда не звучало ни слова ни на идиш, ни на иврите, и я оставался