Откройте Америку!

В ассиенде сеньоры Флориды,

Возле пылкого сердца её.

ВОЗВРАЩАЕМСЯ С ПЛЯЖА

Удивителен край, где цветёт помиранец,

Где не стоит быть пришлым, но стоит быть нищим,

Край, где каждый засранец немного испанец

И наваху скрывает за голенищем.

Золотая сосна и красотка лиана

Без стыда в пику Гейне сплелись на закате.

Полусолнце торчит из пучин Океана,

Словно свежий трансплант в окровавленной вате.

ДИАГНОЗ МУДРЕЦА

Депрессия по типу эндогенной.

Не посещай Парнаса склоны впредь.

Тут Аргус-птицелов раскинул сеть.

Вперяя взоры в пустоту Вселенной,

Бессмертный тоже может умереть

От жажды над прохладной Иппокреной,

Где в пограничьи меж добром и злом

И Дорифор, и девушка с веслом.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Глава 15

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ,

которой автор завершает роман в 2004 году, и где герой отправляется

в путешествие к иному побережью

Американцы читают мало. Телевидение, радио и кинематограф здесь уже давно

вытеснили литературу из развлекательной индустрии, электронные устройства

снабжены синтезаторами речи и переведены в разговорный режим, и постепенно

местная масса практически отучилась воспринимать изображённое слово per se.

Нужды в том особой нет - в общественных местах броские, яркие и краткие

надписи, запоминающиеся как целое, сопровождают поясняющие знаки-картинки,

на работе протоколы в аудио- и видеозаписях замещают ненадёжные бумажные,

а компьютерные программы для навигации используют визуальную символику.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

В Штатах действует железное правило: если спрос ограничен - любая продукция,

включая образовательную, дорога и широко не доступна.

Оттого школы, особенно публичные, и особенно в чёрных гетто « нижних городов »,

перестали вовсе прививать навыки чтения и даже cамую элементарную грамотность,

и выпускники этих альма матер, по завершении здешнего двенадцатилетнего курса

школьной учёбы получающие дипломы на весенних пышно обставленных "промптах",

где девочки одеты в бальные платья, а мальчики во фраки, и куда принято являться

в арендованных длиннющих лимузинах, где чествуемых облачают в средневековые

долгополые мантии и шапочки с кистями, большею частью читают с великим трудом,

исключительно в силу острой необходимости и никогда ради своего удовольствия.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Так и дети мои, поглощены электронными играми, книги в руки перестали брать,

хотя понимают ещё напечатанное сходу, благодаря вовремя применённому мной

мощному, однако травмирующему психику советскому методу « глокой куздры ».

Аналогичное положение сложилось и с арифметикой, и я совершенно бесполезно

заставлял несколько раз Павлушу заучивать её правила и таблицу умножения - он,

как и каждый в его классе, два на два умножает лишь с помощью калькулятора.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Впрочем, я не шибко сильно сокрушался по этому поводу, наблюдая, как люди

с обыкновенным американским образованием становятся « аморально » богатыми

( дословно: « грязно богатыми » - сегодня это выражение, восходящее к пуританам

и определяющее нуворишей, не уничижительно, а наоборот, похвально ).

И будучи человеком широких и либеральных взглядов, я сознавал закономерность

перехода цивилизации к аудио-видео средствам информации, когда письменность

отомрёт, подобно египетским иероглифам и вавилонской клинописи.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Словесность же, пока мы не отучились говорить, останется, и сейчас многие книги

наговариваются актёрами на кассеты и компактные диски, экранизируются и прочее.

Популярен тут и разговорный жанр - эстрадные « стоящие комики », выступающие

с репризами на самые различные темы в клубах и ресторанах, пользуются успехом.

И я не комплексовал по указанному поводу, хоть и написал грустное стихотворение.

Не станет нас читать потомков племя,

Да и читать разучится оно.

Ну для кого мы тащим это бремя,

Пегаска, обескрылевший давно ?

И семена, сдаётся мне, невсхожи,

И суше кости Иппокрены ложе.~~~~~~~~~~~~~~~~~

Упрёк, выраженный в приведенном шестистишии, прошу, не принимай на свой счёт,

о мой благосклонный Читатель; именую я тебя так анахронически согласно традиции,

понимая - в совсем недалёком будущем потребляющих литературу начнут называть

Слушатели или Зрители.

И я ничуть не противник тому, напротив, поэт и художник, я привык проверять

звучание написанного на слух и фигуративно представлять вербальные образы.

И, конечно, даю разрешение режиссёрам-экранизаторам и редакторам аудиокниг

по необходимости изменить применённое мной обращение.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Впрочем, пишу я по-русски, а Россия, хотя, кажется, и вступила бесповоротно

на пути капитализма, отстаёт от Запада в производстве непечатной литературы,

и меня ещё могут успеть прочитать на бумаге.