Откройте принцу дверь!

– Оставьте, все мертвы! – махнул рукой рослый бретонец с длинными светлыми усами. – Скоро подъедут полиция и медики, они сделают все, что нужно…

Действительно, вдалеке уже были слышны приближающиеся звуки полицейской сирены.

Пожилая женщина подошла еще ближе. Она увидела расплывающиеся пятна крови на асфальте, осколки стекла. Из-под обломков машины на уровне заднего сиденья наполовину высовывалась мертвая мужская рука. Женщина опустилась на корточки, воровато оглянулась. На нее никто не смотрел.

Тогда она быстро вытащила из сумки небольшой складной нож с перламутровой ручкой, выщелкнула короткое широкое лезвие, молниеносным движением отхватила у мертвой руки первую фалангу мизинца и спрятала ее в сумку. К сожалению, у нее не было возможности завершить ритуал.

– Мадам, вы ничем уже не можете помочь этому человеку! – раздался у нее над головой низкий сочувственный голос. Оглянувшись, женщина увидела усатого бретонца.

– Боюсь, что вы правы, месье! – скорбно проговорила она, поднимаясь на ноги.

Вернувшись к своему «Ситроену», пожилая женщина достала из «бардачка» измятый, вытертый, покрытый жирными пятнами листок бумаги, разложила его на приборной доске. Тонким, тщательно очиненным карандашом она вычеркнула еще одно имя – Борис Ланский.

Сегодня она сделала очень важную часть дела, перехватила объект буквально на последнем дюйме. Еще немного – и он был бы недоступен, а значит – дело было бы провалено.

Однако работа не закончена. В списке осталось последнее имя, против которого стоял жирный вопросительный знак.

Значит, придется возвращаться в Россию.

Я проснулась оттого, что комнату заливало утреннее солнце, и Бонни уже не было в кровати.

Он стоял на ковре с моей стороны и за ногу стаскивал меня на пол.

Правда, надо отдать ему должное – он не вонзил в мою ногу свои страшные клыки, а удивительно ловко прихватил ее губами, но спать в таких условиях не представлялось возможным.

– Бонни, что ты себе позволяешь! – простонала я. – Ты хоть знаешь, сколько сейчас времени?

Увидев, что я проснулась, пес выпустил мою ногу, схватил с тумбочки будильник и поднес к самым моим глазам.

Тем самым он хотел ответить, что он-то прекрасно знает, сколько сейчас времени, а вот я…

На будильнике было уже половина девятого.

– Ты хочешь сказать, что пора на прогулку? – проговорила я с мучительным стоном.

Он издал такой выразительный рык, что последние сомнения отпали: пора, давно пора, Бонни и так уже терпит из последних сил!

– Ну ладно! – вздохнула я, спуская ноги с кровати.

Душ я приняла наспех – иначе я просто не смогла бы выйти из дому. Об утреннем кофе не приходилось и мечтать – Бонни меня просто растерзал бы. Я пристегнула поводок, подошла к двери…

И тут резко, требовательно зазвонил дверной звонок.

Обычно я спрашиваю, кто звонит. Но тут мы уже и так собирались выходить, к тому же я еще не вполне проснулась, поэтому открыла без всяких вопросов.

На пороге стояла высоченная девица, затянутая в черную кожу, как какая-нибудь эсэсовка из фильма про войну.

– Вы кто?! – спросила я, попятившись.

– Я от Алевтины Романовны! – отчеканила та, причем мне показалось, что она щелкнула каблуками.

– Нам уже не нужно… – ответила я, пытаясь снова закрыть дверь.