Откройте, РУБОП! Операции, разработки, захваты

Но, наконец, пришел сон. Тревожный, смутный. А в нем — крупным, парализующим сознание планом — возбужденно несущий какую-то околесицу Боря Гуменюк…

И — снова звонок. На сей раз — в дверь.

Качаясь от слабости, с плавающими в глазах золотистыми точками, Пакуро, хватаясь за стены, в одних трусах вышел в тамбур.

За рябым, с залитой проволочной сеткой стеклом общей двери маячили какие-то рожи.

— Что надо? — спросил Пакуро слабым голосом.

— Поговорить с вами, — донесся неопределенный ответ.

— О чем?

— О Библии…

Позволив себе фразу, в которой упоминалась символическая мать сектантов-вербовщиков, Пакуро, остервенело крутя головой и изумляясь своей востребованности всем праздным шалопаям мира, вновь улегся в постель. Да уж куда там со сном…

Включил телефон, позвонил Борису, уже прибывшему на службу:

— Что с твоей чеченской парочкой?

— Да анекдот! Меж двух огней они попали… Свои шефы прессуют, а тут еще мы… Ну, побеседовали жестко… Нет на них крови нет, уверен.

— А в чем анекдот?

— Они из ОВД свою машину вызвали, мы за ней «наружку» наладили… Потом к себе на квартиру приехали, сразу за телефон… Ну и выяснилось: вышли из ОВД разгоряченные, напустились на шофера, что в машине бардак — пакеты с остатками пиццы, журналы разодранные с порнухой… В общем, сядешь в тачку, сразу ясно, кто как жил, кто что ел… И у поста на выезде всю эту дребедень рядом с урной вышвырнули… А приехали — хвать, ненароком кулек с тремя тысячами баксов вместе с мусором на волю выпустили…

— И чего? — невольно улыбнулся Пакуро.

— Ну, я к посту. Там сержант. Да, говорит, сначала одна машина остановилась, объедки и бумага из нее полетели, а потом джип тихонько подкатил, вышел человек, изучил мусор, что-то из него взял, и — поехал джип дальше… Белый, спрашиваю, джип? Белый, отвечает. Ясно, говорю. А потом, значит, опять «чехи» подъехали в своих отходах копаться… Какой у «чехов» результат — понимаешь… Мат поднимался выше уровня облаков!

— А чего «наружка»?

— Я намекнул… Но они же, сам знаешь — коли прикинутся шлангами, то и не отсвечивают… Когда появишься?

— Уже одеваюсь, — буркнул Пакуро, натягивая брюки.

— Давай быстрее, есть у меня еще новостенка — ахнешь!

Пакуро уже направлялся к двери, когда телефон зазвонил вновь.

— Ну, чего там с маслом? — услышался недовольный голос разъезжего бизнесмена. — Звоню тебе, звоню…

— Выяснил! — с мстительной радостью ответил Пакуро. — Ты просто ясновидец, вот чего доложу!

— Это… в смысле?

— Самые высокие цены по России — именно в Ульяновске! — Выждав паузу, Пакуро доверительно прибавил: — Сведения из Интернета…

— Иди ты!.. — выдохнул собеседник растерянно и восхищенно.

— Опять угадал. Я именно что на выходе.

Прибыв на Шаболовку, майор с удовлетворением выслушал приготовленную ему неутомимым Борисом новость: пули из «мелкашки», застрявшие в головах жертв, претерпели, что было редкостью, лишь незначительную деформацию конфигураций, и из центральной пуле-гильзовой картотеки пришло сообщение: выстрелы производились из газового пистолета «Маузер», переделанного для боевой стрельбы, и ныне хранящегося в ЭКО одного из столичных округов.

— Как в ЭКО? — удивился Пакуро.

— Вот именно! — вдумчиво молвил Борис. — Из ЭКО его свистнули. Вместе с деньгами и с кучей других стволов. И в расследовании принимают участие наши ребята из «десятки»…

Десятый отдел РУБОП занимался делами, связанными с бандитизмом и незаконным оборотом оружия.

— И что в «десятке»? — спросил Пакуро.

— Ждут нас! — картинно развел руки Борис, озаряясь широкой улыбкой. — Обещали чай с домашним пирогом.

— Чай — это ладно, — отмахнулся Пакуро, в который уже раз с удивлением и возрастной завистью сознавая, что на лице его боевого, извечно жизнерадостного соратника, нет ни единой приметы тяжкой бессонной ночи. — Сдвиги какие-нибудь у них имеются?

— Да еще какие!

Пакуро резко поднялся со стула.

— Пошли!

Собцова

Помимо двенадцати тысяч долларов, присланных для экспертизы, Людмила достала из сейфа один из заграничных паспортов, хранящийся в качестве вещдока и выписанный на имя сидящей под следствием аферистки.

Среди всякой всячины, в железном шкафу хранились всевозможные печати, оттиски, туши и спецклей, а, покопавшись в картонном ящике, набитом инструментом фальшимонетчиков, Собцова достала пинцеты, кривое тонкое лезвие, раздвижной транспортир, после чего, заперев дверь кабинета на замок, в течение часа, благо позволяли навыки, аккуратно переклеила в паспорт мошенницы свою фотографию, точно подогнав к ее уголку необходимый фрагмент печати.

Рассмотрев документ в ультрафиолете, под лупой, мрачно и удовлетворенно кивнула: никакой пограничный контроль не прицепится… А до истечения срока действия зелененькой шенгенской визы — европейского вездехода, остается неполный месяц… Вполне достаточно!

Вслед за тем замелькали мысли: что, если номер паспорта, изъятого у арестованной неудачницы, сидит в памяти компьютеров, расставленных на рубежах страны необъятной?

В этом случае комфортабельный вылет в зарубежные дали из аэропорта или же уют купе международного вагона — категорически исключены.