Откровение

— Миф о Сизифе.[17] — Я и не заметила, как подалась к нему. Еще чуть-чуть, и я его поцелую. — Ты разве не понял? Круг разомкнулся.

— Теперь понял. — На меня смотрел мой прежний Макс, и я забыла, что хотела его поцеловать, настолько было здорово раствориться в его глазах. — Я даже знаю, что мы сделаем дальше: для начала отпразднуем твое возвращение.

— Ты с ума сошел! — засмеялась я. — Когда?

— Завтра. Я отремонтирую мастерскую, и ты позовешь всех своих друзей.

— А ты?

— Я тоже найду, кого позвать, — веселился Макс. — Устроим праздник, и все увидят, что бояться больше нечего. Что ты осталась такой же, как была раньше. Что мы с тобой вместе и никто нам больше не помешает. Война закончилась.

— Разве войны заканчиваются? — Какое удовольствие было слушать этот завораживающий голос…

— Не заканчиваются, но в них бывают перерывы.

— А потом?

— А потом ты получишь аттестат, и мы уедем!

— На север? — Почему-то мне вспомнилась «Снежная королева». Снега, льды, торосы и белый замок, айсбергом поднимающийся в морозной дымке…

— Зачем на север? Там холодно, замерзнешь. Поедем куда глаза глядят. И если они будут глядеть на север, то побываем и там. Ты же, наверное, раньше никуда из своего города дальше Москвы не выбиралась? Хватит воображаемых путешествий, мир надо видеть своими глазами.

— Мы увидим, — радостно закивала я. — А когда отсюда уедем, они все локти съедят от зависти. И мы никогда не расстанемся. Правда?

Макс наконец-то оторвал руки от руля, склоняясь ко мне.

— Zusammen?[18] — прошептал он.

— Für immer,[19] — проявила я глубину своих познаний немецкого.

Макс расхохотался, запрокинув голову.

— Für immer, — повторил он, привлекая меня к себе. — Du mit mir.[20] — Холодный палец коснулся моего носа.

— Ich mit dir.[21] — В ответ я тоже погладила его по носу. — Навсегда. И дай мне слово больше не исчезать.

Макс поднял на меня чуть посветлевшие глаза, и от накатившей вдруг радости я спрятала лицо у него на груди. Под моей ладонью медленно билось вечное сердце.

Оно билось, и мне хотелось вобрать в себя этот стук, стать его частью.

Пальцы Макса пробежали по моим волосам, опустились по щеке, коснулись скулы, легли на шею. Мое сердце, не в пример его, билось гораздо чаще. И испуганней.

Я подняла голову и из-за плеча Макса увидела, как из заснеженного сумрака на нас выезжает грузовик. Он вынырнул словно из пустоты, в последнее мгновение осветив нас фарами.

Глава XII ПРОРОЧЕСТВО ЗЛОЙ КОЛДУНЬИ

Говорят, что в глазах умерших можно увидеть последний момент их жизни. Если это так, то свет фар точно запечатлелся у меня в зрачке. Хотя я и не умерла. Потому что было больно. Очень больно.

Вокруг ничего не существовало. Одна боль. Она заполнила собой все, стерла снег, лес, дорогу, город, страну. Пульсом билась внутри планеты, рождая одно желание — разорвать мир пополам, чтобы вынуть ее оттуда.

Первым пришел звук. Еле слышный, тонкий, протяжный, словно поблизости скулил щенок. Потом пришел холод. Пронзительный. Неприятный. Это было удивительно, потому что до того холод вызывал у меня другие воспоминания. Сейчас он смешался с болью, с тягучим завыванием, сплетясь в тугой комок.

Я попыталась вдохнуть, но вокруг был снег, и мне пришлось шевельнуться, чтобы выдернуть себя из ледяного плена. Я перевалилась на спину, секунду смотрела в туманное, тоже наполненное снегом небо — такое спокойное, такое величественное, словно не было ничего важнее на свете, чем сбрасывать эту белую крупу на землю, запорашивая боль, срезанный бордюр, перевернутую машину. Как же Макс теперь будет ее возвращать?

Сердце заколотилось, соединяя разрозненные картинки.

Грузовик и не думал тормозить. Он налетел на нас всей своей многотонной массой, сбрасывая с дороги. Я почувствовала, как меня сдавили ледяные объятия, как что-то выкинуло меня из машины, и моя боль сконцентрировалась в голове. Голова горела, словно в нее сунули головешку из костра, в ней что-то стучало сотней молоточков. В ушах стон — это я тихо скулила, не в силах чем-то другим себе помочь.

Я попыталась шевельнуться. У меня перед глазами появилась моя же рука. Но я ее не чувствовала, поэтому не сразу смогла коснуться головы, несколько раз смазав себя по лицу. Волосы. Пальцам стало тепло, боль переместилась в то место, которое я трогала.

— Маша!

Воздух дрогнул — с такой скоростью ко мне приблизились.

Снег кружился, кружился, и я с большим трудом смогла разглядеть склоненное лицо. Вновь моя рука потянулась вверх, но так и не коснулась этого белого пятна, она все бродила по воздуху, ни с чем не встречаясь. Рука начала мерзнуть, потому что оказалась почему-то мокрой. И только когда ее перехватила ледяная твердая ладонь, я поняла, что на моей руке кровь.

— Макс!

Я услышала тяжелое дыхание, и мир перестал вокруг меня кружиться. Сознание, успевшее растечься по вселенной, сконцентрировалось в одной точке.