Откровение

– Не надо! Ну не надо печалиться! – гладила его огромную руку своими хрупкими пальчиками малышка Стелла. – Ты же видишь, как сильно они тебя любили?.. Ну, хочешь, мы не будем больше смотреть? Ты это видел и так уже много раз!..

Картинка исчезла... Я удивлённо посмотрела на Стеллу, но не успела ничего сказать, как оказалась уже в другом «эпизоде» этой чужой, но так глубоко затронувшей мою душу, жизни.

Просыпалась непривычно яркая, усыпанная алмазными каплями росы, весёлая, розовая заря. Небо на мгновение вспыхнуло, окрасив алым заревом каёмочки кудрявых, белобрысых облаков, и сразу же стало очень светло – наступило раннее, необычайно свежее утро. На террасе уже знакомого дома, в прохладной тени большого дерева, сидели втроём – уже знакомый нам, рыцарь Гарольд и его дружная маленькая семья. Женщина выглядела изумительно красивой и совершенно счастливой, похожей на ту же самую утреннюю зарю... Ласково улыбаясь, она что-то говорила своему мужу, иногда нежно дотрагиваясь до его руки. А он, совершенно расслабившись, тихо качал на коленях своего заспанного, взъерошенного сынишку, и, с удовольствием попивая нежно розовый, «вспотевший» напиток, время от времени лениво отвечал на какие-то, видимо, ему уже знакомые, вопросы своей прелестной жены ...

Воздух был по-утреннему «звенящим» и удивительно чистым. Маленький опрятный садик дышал свежестью, влагой и запахами лимонов; грудь распирало от полноты струящегося прямо в лёгкие, дурманяще-чистого воздуха. Гарольду хотелось мысленно «взлететь» от наполнявшего его уставшую, исстрадавшуюся душу, тихого счастья!... Он слушал, как тоненькими голосами пели только что проснувшиеся птицы, видел прекрасное лицо своей улыбающейся жены, и казалось, ничто на свете не могло нарушить или отнять у него этот чудесный миг светлой радости и покоя его маленькой счастливой семьи...

К моему удивлению, эта идиллическая картинка вдруг неожиданно отделилась от нас со Стеллой светящейся голубой «стеной», оставляя рыцаря Гарольда со своим счастьем наедине. А он, забыв обо всём на свете, всей душой «впитывал» эти чудесные, и такие дорогие ему мгновения, даже не замечая, что остался один...

– Ну вот, пусть он это смотрит, – тихо прошептала Стелла. – А я покажу тебе, что было дальше...

Чудесное видение тихого семейного счастья исчезло... а вместо него появилось другое, жестокое и пугающее, не обещающее ничего хорошего, а уж, тем более – счастливого конца.....

Это был всё ещё тот же бело-каменный город, и тот же, уже знакомый нам, дом... Только на этот раз всё вокруг полыхало в огне... Огонь был везде. Ревущее, всё пожирающее пламя вырывалось из разбитых окон и дверей, и охватывало мечущихся в ужасе людей, превращая их в кричащие человеческие факелы, чем создавало преследовавшим их чудовищам удачную живую мишень. Женщины с визгом хватали детей, пытаясь укрыться с ними в подвалах, но спасались они не надолго – спустя короткое время хохочущие изверги тащили их, полуголых и отчаянно вопящих, наружу, чтобы насиловать прямо на улице, рядом с ещё не остывшими трупиками их маленьких детей... От разносящейся по всюду копоти почти ничего не было видно... Воздух был «забит» запахами крови и гари, нечем было дышать. Обезумевшие от страха и жары, прятавшиеся в подвалах старики вылазили во двор и тут же падали мёртвыми под мечами жутко гикающих, носящихся по всему городу на конях, звероподобных диких людей. Вокруг слышался грохот копыт, звон железа, и дикие крики, от которых стыла в жилах кровь...

Перед моими глазами, как в кино, проносились страшные, холодящие сердце картинки насилия и зверских убийств... Я не могла на всё это спокойно смотреть, сердце буквально «выпрыгивало» из груди, лоб (как если бы я была в физическом теле!..) покрывался холодной испариной, и хотелось бежать, куда глаза глядят из этого ужасающего, чудовищно-безжалостного мира... Но, взглянув на серьёзно-сосредоточенное личико Стеллы мне стало стыдно за свою слабость, и я заставила себя смотреть дальше.