Откровение

Начнём с самого начала. Конец учебного года, я замечаю существование одного человека в этом мире. Он был мне интересен как минимум потому, что я не замечала о существование человека в течение 3 лет почти каждый день, сталкиваясь с ним на математике. Я думала это мимолетное влечение. У меня уже было такое, недели две, я хожу, наблюдаю, а потом ничего не чувствую, просто человек, мне неинтересно. Началось лето, 3 месяца. Естественно я о нём забыла. Я была уверена, что придя в школу в следующем году, у меня не будет никаких эмоций. Прошло слишком много времени, чтобы у меня остались какие-то чувства. Но какого, какого скажите мне чёрта, ничего не прекратилось?! Почему я продолжала смотреть на него?!

Прошел один год, затем лето. Серьёзно? Уже второй год идёт, а я до сих пор не могу прекратить смотреть на него, думать.

Я написала «записи влюбленного мальчишки», в котором изложила мысль о том, что если это любовь, то ты точно это знаешь, и никаких вопросов не возникает, все размышления на эту тему не имеют смысла. Я писала это, ощущая ту любовь, которой я люблю А.А., я знала, что люблю её. Но здесь совершено другой случай. Я запуталась. Неужели все мои три любви такие разные? И боюсь, что ответ да. Я так много думаю порой.

Люблю ли я его? Отличный вопрос. И мне страшно, что ответ да. Действительно страшно, мне же всегда так мало. Как можно желать человека и одновременно боятся быть с ним?

Я верю в теорию родственных душ. Мне кажется, это именно тот случай. Мне сказали не верить словам. Допустим. Но серьезно разве все наши разговоры, взгляды, разве я это придумала? Я действительно схожу с ума? Мне действительно, только кажется, что мы тянемся друг к другу? Или я единственная, которая так хочет прикоснуться к тебе, но не может?

Я сотни раз прокручивала в голове то, что ты был здесь, в моей комнате. Как ты стоишь и смотришь в окно, а я смотрю на твою спину. А потом вижу её в школе, как будто ничего не было. У меня подушка пахла тобой неделю. Потом мы убирали ёлку. Как вообще произошло так, что мы так долго разговаривали? То есть, мне показалось, что ты хотел касаться меня, да?

Отлично, сумасшествие не так уж и плохо. По крайней мере, когда я сказала, что я странная, и даже не знаю плохо это или хорошо, ты сказал, что не скажешь. То есть у тебя есть конкретный ответ. Замечательно.

Я о многом хочу тебя спросить, и многое хочу высказать. Например, на фотосессии, ты только после сказал, что хотел сфотографироваться отдельно. Серьезно!? Какой злой я была тогда. Когда ты спросил, выбрали ли фото на мою страницу, я думала, что ты просто интересуешься, беспокоишься, а ты хотел сделать общее фото, а как хотела я! И не сказал об этом. Я не сказала, только потому, что мне было неловко. Знаешь, что самое главное во взаимоотношениях? Разговаривать. Мне кажется, мы о многом молчим. Мне, наверное, только кажется.

Я знаю, что ты в отношениях, знаю. Но не могу понять, серьёзно ли это. Я видела ваши общие фото, в соцсетях. Ну да, я сталкер, а бабы – дуры. Уж извините. Знаешь, как больно? Я сказала себе, что так лучше, что лучше отпустить, но зачем тогда вино? Я думаю так: я отпущу тебя, если ты посмотришь мне прямо в глаза и скажешь, что тебе там будет лучше. Отпущу. Хотя до этого не могла. Я пыталась, честно, просто видимо розовые очки ко мне приросли. Однажды мне удалось их снять, на один день отпустить, и всё больше не получалось. Сколько я пыталась.

«Мне так больно, но чёрт возьми, так хорошо»

Я не хочу верить в то, что первая любовь такая, на самом деле, такая больная. Так что я пришла только к одному выводу:

П р о с т и з а л ю б о в ь.

ROSE

Очередная поездка в Нью – Йорк по работе, очередной отель, скучные, богатые, вечно спешащие и заботящиеся только о своём внешнем виде и социальном статусе люди. Впрочем, не мне их судить. Сам я вошёл в этот отель, в деловом костюме, сшитом на заказ. И только галстук, запонки и портфель были брендовыми. Я так прирос ко всему этому имиджу, что порой кажется, я и обычных джинсов носить не смогу. Но сейчас не об этом.

Я подошёл на ресепшен, пара условностей, чтобы получить свой ключ от номера, ничего нового. Мужчину, который занимался всеми этими махинациями, звали Маршалл, да, Маршалл, именно так было написано на бейджике, забавное имя, звучит лучше, чем его профессия – ресепшионист, или как там? Ужасное слово.

На этот раз отель очень дрогой, красивый. Огромное фойе, куча людей, прохлаждающихся на диванчиках. Не очень люблю людей, хотя моя работа и состоит в том, чтобы встречаться с разными людьми, парадокс, не правда ли? Тут даже есть отдельное место для курящих, но в той области меня привлёк не дым, точнее, благодаря ему я нашёл то, чего видимо искали мои глаза.