Откровение

Я благодарна генералу Чайке. Так случилось, что в первый раз к старцу Власию в Боровский монастырь привез меня он. Батюшка Власий был духовником этого божественной красоты монастыря – мощного, сильного, красивого, могучего. Он был монах, который не выходит из состояния молитвы, затворник. Он часто уходил к себе в келью на много-много дней, находился там в затворе и только молился. Я думаю, что в это время он находился исключительно на воде.

Так случилось, что начались мои к нему путешествия, приезды, очень-очень частые визиты. Дорога из Москвы была довольно долгой, если без пробок – часа два с половиной, а если с пробками, то можно было ехать целый день. Дорога красивая, по Калужскому шоссе. Я вообще так это любила, когда мы уже выбирались из Подмосковья и начинались вот эти

настоящие русские просторы великолепные, вот этот настоящий загород, который так далеко от московского шума, суеты, и в этот момент, даже если ты находился в машине, твое излечение духа как будто бы начиналось.

Я все любила в этом Боровском монастыре. Я вам не могу передать.

С батюшкой Власием было довольно трудно встретиться. Спасибо, что генерал Чайка это организовывал. К старцу всегда была огромная очередь, я не знаю, как долго этим людям приходилось ждать, может быть, даже по несколько суток. Меня каким-то образом проводили, по секрету втискивали.

Батюшка меня всегда ждал. Это были такие удивительные мгновения. Я как будто оказывалась под колпаком у Бога. Его чистота, ясность видения, простота и удивительно чистая детскость – меня в святых людях всегда это покоряло. Вот эта чистая детскость, эти детские глаза и этот чистый детский смех – это было просто великолепно! То же самое я могу сказать про моего другого учителя, тибетского ламу Ринпоче Богдо-гэгэна IX, он точно так же смеялся. И Его Святейшество Далай-лама! Когда он смеялся, казалось, что звенят какие-то колокольчики. Люди, которые достигают такой мудрости, понимают, что настоящими являются только чистота и детскость, и они просто возвращаются в детство, поистине и по-настоящему.

Господи Боже мой, если я сейчас об этом расскажу, меня просто все на расстрел отправят. Но вы знаете, что больше всего по-настоящему любил батюшка Власий? Когда мы оставались вдвоем, притом что затрагивали очень важные темы, он очень любил вдруг запеть хулиганские частушки. Я даже стесняюсь сейчас об этом писать, но я напишу.

Мимо Клавкиного дома

Я без шуток не хожу,

То ей хрен… в окно засуну,

То ей попу покажу.

Мы смеялись как дети и выкрикивали куплеты этой частушки. Боже мой, я не знаю. То ли он отдыхал в такие моменты, то ли что-то с него спадало, и он менялся. И это было просто невероятно.

Батюшка, как и Далай-лама, плохо относился к некоторым вещам, которые, как он считал, мешали священникам быть чистыми, типа мобильных телефонов.

Я посещала многие встречи с Далай-ламой, на которые люди съезжаются со всех стран мира. Это не просто встречи, на них Далай-лама излагает свое учение. Для этих встреч в резиденции Его Святейшества мы установили генераторы электричества. Когда со всего мира слетаются люди, 5000 человек собираются в монастыре в Дхарамсале, сидят и слушают Его Святейшество, и вдруг отрубается электричество, в наушниках перестает идти перевод – это была огромная потеря. (Еще мы установили генераторы в двух больницах и резиденции Ринпоче.)

И на одном из своих семинаров Далай-лама выходит и вдруг начинает встречу с дикого крика. «Ну что? – обращается он к сидящим в оранжевых шапках главным Ринпоче[25] – его свите и представителям. – Сидите здесь? Да среди вас нет никаких настоящих Ринпоче, у каждого в руке мобильный телефон. Какие вы Ринпоче? Какие вы представители Святого Духа и Будды? Бизнесмены вы! Разогнать вас отсюда всех надо! Из вас из всех настоящих всего два человека!»

Вот так начался один из семинаров. Я была под сильным впечатлением не один год. А ведь Его Святейшество Далай-лама и духовный лидер тибетского народа, и монах почти с рождения, и ведет серьезные политические дела, и лауреат Нобелевской премии.

Так вот и батюшка Власий, человек великого духа, грустил из-за всего этого, и в такие моменты он уходил в затвор, абсолютный затвор на много дней. С ним не было никакой связи, и ничего нельзя было сделать.

Вот занятное дело, когда святые люди, действительно святые люди, поднимают голос на этих «чиподронов», которые тоже вроде как монахи.

У Ринпоче Богдо-гэгэна IX в его большом Тактен-хаусе – доме чистой земли – на самом верхнем этаже жили монахи, которые проходили серьезнейшее обучение. И часто перед тем, как начать серьезную практику чод, он тоже вставлял им таких «пиндопуров» серьезных. Никогда этого не забуду. Я ничего не понимала, «пиндопуры» все были на тибетском. Но я понимала, что он им что-то серьезное говорит. Они все затихали и вдруг начинали по-настоящему слышать.

Да, я спрашивала у Ринпоче Богдо-гэгэна IX, и я спросила однажды у батюшки Власия:

– Как же так, святой человек, как он может повышать голос?