Откровение

Да уж понятно, что не для него. Здесь он никому не навредит. А снаружи люди. Или еще кто-нибудь. Живые. А он сейчас слишком… плохо соображает. Никак не соображает.

Странно было видеть кабинет без книг. Вообще без единой книги. У Князя много книг, он их читает, бумажные, пергаментные, папирусные. Всякие. Но ведь они все есть на кристаллах.

На кристаллах он тоже читает.

…Нож будто сам оказался в руке.

Ринальдо де Фокс, осмотрительно появившийся точно на том же месте, с которого исчез — на достаточном расстоянии, чтоб не получилось убить его мгновенно — подсветил радужную пленку силового поля.

И тут же погасил.

— Эльрик предупредил, что ты сейчас немного слишком эмоционален. Он не умрет, ты его спас, остальное — дело времени.

— Он… может говорить? — Зверь убрал оружие, нимало не смутившись. Плевать ему было, насколько он адекватен.

— Не в общепринятом смысле и только со мной. Принцип нашей связи все еще не изучен.

— Вы его брат.

Что тут изучать-то?

— М-да. А Эльрик — это Эльрик. Присядь, — Ринальдо вернулся в свое кресло, — я бы предложил тебе выпить, но ты не пьешь. Скоро наступит разрядка, мы подождем или мне начать сейчас, и сделать паузу, когда тебя накроет?

Тут-то и начало накрывать. Дрожь зародилась где-то в середине позвоночника, поползла сразу во все стороны, сдавив диафрагму, комком встав в горле. Зверь вцепился в колпак Блудницы, чтоб хоть не видно было, как трясутся руки.

Самое время устроить полноценную истерику. Как тогда, на кертском шлиссдарке. Но тогда было кому привести в себя. Было за кого отвечать. Падре требовалось доставить домой живым и хоть сколько-нибудь здоровым. А сейчас…

Нельзя!

Что сделал бы Эльрик? Князь. Стальной, невозмутимый, всемогущий. Он бы никогда… что бы ни случилось…

Зверь вспомнил.

То, что случилось. Несколько часов — тысячу посмертных даров — назад. Когда воздух вокруг Блудницы превратился в огонь. Когда Эльрик решил, что он погиб. И убил всех вокруг. Всех, кого увидел. Вооруженных, безоружных, сдающихся, молящих о пощаде. Убил и не насытился смертью, и рвал сердца из бьющихся в агонии тел, и кромсал мечами трупы.

Его Князь. Безупречный, бездушный, чистый как самый прозрачный лед.

По сравнению с этим истерика выглядела вполне приемлемо.

— Я могу помочь, — Ринальдо говорил на зароллаше, он говорил, как Эльрик. По-другому, но на том же языке.

И он не спрашивал. То есть, он спрашивал разрешения.

— Не надо, — Зверь отпустил Блудницу, подошел к столу и сел в одно из кресел. — Я немного слишком не знаю, чего от себя ожидать. Мне нужно к нему. Насколько все плохо? Это была Светлая Ярость.

— Поэтому лечение затянется.

Оказывается, невозмутимость Ринальдо де Фокса тоже была не настоящей. А он хорошо умеет прятать эмоции. Очень хорошо. Ну, да. Маг же. И еще какой силы!

Светлая Ярость могла убить Эльрика. Один из трех мечей, волшебных, заколдованных, проклятых. Нет-нет, все слова не подходят, ни одно из слов не подходит. Светлая Ярость — единственное, что может убить Эльрика.

Эльрик — бессмертный, неубиваемый, был ранен Светлой Яростью.

«Эльрик был убит Светлой Яростью», — уточнила та часть Зверя, которая отвечала за порядок в мире вокруг него и за приведение иллюзий в согласие с действительностью.

Плохая часть.

— Давай по порядку, — Ринальдо правильно понял отказ от помощи и сделал вид, что не замечает, как Зверя время от времени пробирает мерзкая дрожь. — Самое главное мы знаем: он не умрет. Сосредоточься на этом и подумай о себе. Я знаю тебя, Эльрик рассказывал. Думаю, что рассказывал все, кроме того, что ты предпочел бы сохранить в тайне. Ты знаешь меня. И, опять-таки, знаешь достаточно, чтобы мы могли не считать друг друга посторонними. Достаточно, чтобы перейти на «ты» обоюдно, если только ты не хочешь, чтобы я стал обращаться к тебе на «вы». Эльрик просил присмотреть за тобой. Точнее, он сказал, что хочет, чтобы я за тобой присмотрел.

— Он не просит, — пробормотал Зверь.

— Угу, — буркнул Ринальдо. — Вот именно.

Зверь разглядел отсвет усмешки в черных глазах, лучи морщинок в уголках глаз. Увидел мага заново. Молодого, но не как люди, а как молоды нестареющие.

Пышная черная шевелюра, ухоженная эспаньолка, щегольской костюм, отлично сидящий на сухопарой фигуре. Застаревшие мозоли на ладонях.

Осмотрелся и уперся взглядом — просто-таки воткнулся в нее — в висящую на стене длинную, широкую шпагу. Почти меч.

И вот теперь отпустило полностью. Совсем. Ринальдо был своим. Маг, ученый, проректор, гражданское лицо — плевать. В своем кабинете, вместо книг, он держал оружие. Боевое. И умел им пользоваться.

— На «ты», — Зверь медленно кивнул. — Я согласен.

— Теперь о том, как ты можешь с ним увидеться…

Зверь подобрался, готовый прямо сейчас, сию секунду, лететь. Куда угодно. Блудница приподнялась над полом, развернулась носом к узкому окну.

Не пролезть ей в эту бойницу, но, если придется, она и стену проломит.