Откровение невидимки

С верхушки кувшина, который занес Амун-Ра, сорвалась крышечка и с фатальным треском разбилась о пол. Момент истины настал.

Незнакомец стремительно присел, а его плащ взметнулся трепещущей летучей мышью, заслоняя обзор. Ра нутром почуял, что инстинкт ошибся, и шансы, без того мизерные, тают просто на глазах. Он, что было сил, метнул кувшин в центр плаща. Кувшин безмолвно пролетел выше и с хрустом разбился о стену. Существо, завершив свой маневр, выкинуло объятую огнем руку, ударив Ра в грудь.

Амун-Ра участвовал как-то в драке, но, даже вывернув эти воспоминания наизнанку, никаких ощущений для сравнения не нашлось и близко. Удар вышел настолько крепкий, что Ра едва не потерял сознание. Тело охватил жар, настолько сильный и нестерпимый, что Ра казалось – он горит. Но жар завладел им всего на секунду, разлетевшись в стороны снопом рыжих искр. Холодный воздух бритвой прошелся по коже.

И в тот момент, когда сознание почти угасло, а посреди слепой ночи ярким пятном взошло огненное солнце, ярко озаряя невзрачное пристанище Ра, он увидел лицо. Её лицо. Незнакомец оказался девушкой. Амун-Ра замер. Замерло его сердце, забыв о том, что должно стучать, замерла грудь, забыв о том, что нужно сделать вдох. Замерла сама жизнь, с безграничной и невероятной смесью чувств наблюдая за происходящим.

Мир залило черно-белой краской. Ни вспышки, ни взрыва, ничего. Ра просто понял, что находится в другом месте. Он ощутил, как его колени коснулись чего-то холодного, а безжизненный серый свет окружил его непроглядной мглой. Свет, не разгонявший серость, но нагнетавший её. Добро и зло поменялось ролями. Затем еще раз, и опять, и опять, сливаясь в одну безумную круговерть. Ра не видел ни неба, ни земли, ни жизни, ни смерти. Единственное, что было – это она. Её алое платье – сама материя бытия, кожа и волосы – первородное чудо, а глаза – истоки веры.

– О, мой Амун-Ра… – шепотом тысячи ангелов прозвучал её голос.

Мир стряхнул с себя серость, и Ра ощутил болезненное нытье ушибленной от падения спины. Грудь горела огнем. Искры исчезли, и девушка в плаще растворилась вместе с ними.

Ра, переживая глубочайший шок, нервозно зашевелился, как перевернутая на спину черепаха, пытаясь встать. В его душе гремела буря, вздымая моря страха, злости, отчаяния и обрушивая на них привязанность, теплоту, любовь.

Инстинкт самосохранения, галантно покашляв, постучал Ра по голове, обращая внимание на звук закрывшейся двери.

«Ушла?» – подумал Ра, ловя себя на мысли, что его расстраивает этот факт.

Но тут, до слуха Ра дошел тихий голос.

– Прости, но я не могу тебя отпустить, человек… – прозвучал он.

Этот голос был самым прекрасным и мелодичным звуком, который Ра когда-либо слышал. Вся его жизнь обрела смысл, когда он услышал его. Она словно только и заключалась в том, чтобы разок насладиться идеальным голосом незнакомки. А смерть – лишь жалкая, ничтожно малая плата за такое невообразимое наслаждение.

А потом полыхнуло. Полыхнуло так, что Ра едва не ослеп. Но он готов был лишиться глаз, если это будет последнее, что он увидит. В паре метров от него, разогнав заскрипевшую от злобы тьму, как уже однажды разогнала серость вокруг него, вспыхнула искра. Вспыхнула незнакомка. Золотистый огонь жадно охватил её с ног до головы, и яростно пламенея в её объятиях, засверкал золотом и рубинами. Одежда и плащ, не осмелившись более скрывать её тело, моментально сгорели, оставив девушку нагой. Её тело пылало и светилось, сливаясь с огнем в одно целое. Длинные рыжие локоны величественно взвились в воздух, опаляя все, чего касались, но больше всего сердце Ра.

Девушка медленно сделала шаг навстречу Ра. Всего лишь шаг, но и тот впечатлял не менее, чем рождение Вселенной. Её движение было настолько грациозно и изящно, что казалось, будто она не идет, а парит, легкими движениями скользя по воздуху, который был предназначен лишь для этого шага, а вовсе не для того, чтобы им дышали жалкие смертные.

Ра смотрел как завороженный, не в силах оторвать взгляд, произнести слово. Он бессильно упал на колени, моля о том, чтобы этот миг застыл в его памяти перед неминуемой гибелью.

Их взгляды встретились.

Пылающая девушка, глаза которой до того не выражали ничего, кроме сожаления от предстоящего убийства невиновного, вздрогнула. Пламя, охватившее её тело, боязливо колыхнулось и погасло. На дом с победным шипением навалилась тьма. Лишь радужка её глаз излучала теплый свет, разбавляя вернувшийся к власти мрак.

Девушка опустилась на колени напротив Ра и нежно, затаив дыхание, коснулась ладонью его щеки.

– О, мой Амун-Ра, мы наконец встретились…

* * *

Четыре дня спустя.