Откровение невидимки

– Что? Иногда на работе скучно, вот и прикупил себе энциклопедию, – пожал плечами рыжий Скайл, – Тварь, между прочем, очень редкая и опасная. Усыпляет человека ядом, а потом присасывается к надпочечникам и начинает высасывать выделяющийся адреналин.

– Так вот почему нас постоянно гоняли, – протянул Скайт, – Чтобы у нас вырабатывался адреналин.

Гвардеец кивнул.

– А рана? – спросил невидимка.

– Я прижёг их.

Снова тишина.

– Спасибо, Дезмонд.

Вместо ответа, огненный Скайл протянул ему руку.

– Я ошибался в тебе, – сказал Дезмонд.

Чарли ухмыльнулся и пожал протянутую руку.

– Я тоже, – хитро улыбнувшись, сказал Скаут, – Никогда бы не подумал, что гвардейцы читать умеют.

Дезмонд засмеялся.

– Да пошел ты.

Глава 23. Оборотни

"Тук-тук… Тук-тук… Тук-Тук…"

Этот слабый прерывистый звук – единственное, что слышал Ра. Он не помнил тот момент, когда это постукивание разбавило абсолютную тишину, царившую уже черт знает сколько времени. Ра не знал, где он и как долго находится во тьме, что обступила его как стая голодных волков. По началу, этот звук стал для него чем-то вроде спасательной шлюпки в ледяном океане пустоты, но потом он начал сводить Ра с ума.

"Тук…Тук-Тук…" – мучительно громко стучало что-то в его голове.

А была ли у него вообще голова? И с чего он взял, что в этом месте у него есть тело? Вокруг пустота и лишь проклятый стук.

«Где же я?» – подумал Ра.

Его мысль громким эхом разлетелась по закоулкам этого мрачного места, несколько раз врезавшись в какое-то подобие стен, высекая при этом искры боли.

Боль. Эта чертовка всегда приходит раньше остальных, за что её многие почему-то не любят. Ра это удивляло, он не видел в этой барышне ничего такого, что должно было его оттолкнуть.

«Почему тебя не любят, а?» – мысленно спросил Ра.

Боль хохотнула в ответ, лишний раз обозначив свое присутствие.

Хоть что-то новенькое в этой пустоте. Ра мог мыслить и ощущал боль. Правда пока что не мог понять, чем он её ощущает, потому что тело он свое не чувствовал. Может это была его душа? Может она болела? Ра мысленно усмехнулся, осознав, насколько глупо это звучит. Он и в существование души-то не верил. По крайней мере, своей.

Ра отвлекло какое-то смазанное движение во тьме. У него вдруг сложилось такое ощущение, что это темное нечто вокруг начало сужаться, от чего мысли с трудом проталкивались по мрачным коридорам, высекая с каждым разом все больше и больше искр.

Внезапно что-то сильно вспыхнуло, разогнав мрак и осветив сужающиеся черные стены. От вспышки сильно хотелось прищуриться, но у Ра словно не было век, и свет все сильнее и сильнее обжигал его, заставляя съеживаться вместе с тьмой, как съеживается одинокий листочек бумаги, угодивший в костер.

«О…» – со скрежетом пролетела еще одна мысль.

Свет по-прежнему опалял, но теперь Ра сам не хотел отводить взгляд. Память. Свет сплющился и широкой цветной лентой сменяющих друг друга картин плюхнулся на пол. Лента памяти, бесконечно прибывая откуда-то из темных глубин, поползла по полу. Вскоре она уперлась краем в стену и начала сгибаться и подминаться, заполняя все окружающее пространство. Лента все прибывала и прибывала, забиваясь во все уголки. Ра сначала переживал, что она может разорваться или для нее не хватит места, но увидев, что черные стены начали расступаться, освобождая место, он успокоился. Ра удивленно осматривал происходящее. После того, как тьму развеяла память, он ощутил некое подобие тела. Почему подобие? Сложно объяснить. Оно будто существовало и не существовало одновременно. Ра чувствовал себя фантомом, призраком или даже ментальной проекцией. Каких только определений он на своем веку не повидал. Может быть, он вспомнил бы еще пару синонимов, но все его внимание безвозвратно переключилось. Память. Это была не просто лента памяти, это были все, абсолютно все его воспоминания, за всю долгую жизнь. О, как же он жаждал этого когда-то, как мечтал все вспомнить… Но треклятые рамки ему не позволяли. И вот она, вся и без остатка, в его власти.

Ра дрожащей рукой коснулся случайной картинки, и окружение изменилось. Без каких либо вспышек, дыма и грохота. Просто Ра вдруг осознал, что сидит на железной скамье, приделанной к стене. Его окружают прутья железной клетки, а комнату освещает лишь масляная лампа, стоящая на одиноком стуле.

Ра поднял голову.

Массивный бетонный потолок, украшенный прозрачной паутинной сеточкой освоившегося здесь паучка.

Бетон над головой…

«Да это же подвал Элейн! Это же тот момент, когда я впервые увидел Чарли!» – подумал Ра.

И тут, кровь в его жилах застыла. Какое-то страшное подозрение закралось Ра в голову, мерзко хихикая над его радостью от воспоминаний.

Ра вспомнил, что в тот момент, когда Ганс втащил ворчащего растрепанного парня в его логово, к горлу подкатила тошнота, а самого его накрыло невероятное до всей глубины своей мерзости, жуткое чувство фальши. Будто всё происходящее – это какой-то глупый розыгрыш.

– Эй, коротышка, поаккуратнее! – послышался возмущенный голос, сопряженный со звуком открывающейся двери.