Откровение (СИ)

— К этим идеям стали прислушиваться ученики с других факультетов. Потенциальные слизеринцы, которых Шляпа распределила в другие места. Отдельные личности появились и у нас. Немало их на и Хаффлпаффе, там заводилами стали Крэбб и Гойл, они даже Пруэттов пытались переманить к себе, — от подобных новостей брови Поттера чуть не исчезли в довольно короткой челке. — Есть выходцы и на Гриффиндоре, но, повторюсь, там всю власть внутри факультета прибрал к рукам Малфой. Он держит гриффов в ежовых рукавицах, и даже старшекурсники стараются с ним не связываться. Как бы это удивительно не звучало, Гарри, но похоже, что именно твое присутствие не давало им разгуляться. Особенно это было заметно после второго курса. Словно... тебя боялись.

Трейси настороженно смотрела на Гарри и заметила, что его глаза еле заметно сузились. Да и сам подросток не был особо удивлен последним заявлением. Все это вызывало лишь новую кучу вопросов.

— А под Рождество я заметила, что на меня и Трейси начали недобро смотреть, — заметила Дафна, стоило ее подруге замолчать. — До открытой агрессии еще далеко, но в конце нам в спину уже начали бросать язвительные комментарии. И я очень боюсь, что если Тори окажется на Слизерине, то там я не смогу ее защитить. Та же Булстроуд по науськиванию Паркинсон может сделать что угодно. Просто потому, что я общаюсь с тобой. В их глазах это фактически предательство, которое надо искоренять.

Гарри внимательно смотрел на сестер и обдумывал полученные новости. Обстановка в школе явно накалилась, а учителей словно устраивал новый виток конфликта между чистокровными, полукровками и магглорожеднными. Но какой в этом смысл?

— А как на это реагируют учителя? — наконец задал он вопрос.

— Да никак! — в сердцах возмутилась Трейси. — Такое впечатление, что им это все нравится! МакГонагалл снова спускает всех собак на слизеринцев, Снейп ей отвечает. Беннер чуть ли не открыто демонстрирует ненависть ко всем аристократам, несколько учителей ему отвечают тем же. Даже Хагрид, который сейчас ведет Уход за магическими животными, начал выделять магглорожденных на своих уроках и начисляет им больше баллов за правильные ответы, а чистокровным хорошо если хоть один бал начислит. А вот если надо баллы снять, то вот тут он не скупится! Зато магглорожденные творят на его уроках все, что им вздумается!

Новости были все более тревожными. Кто-то старательно накручивал молодежь, разжигая старые распри и этот метод неплохо действовал. Если уж даже Трейси начинала злиться, возмущенная такой дискриминацией, то что уж говорить о более несдержанных людях? Но какой в этом смысл? И кому понадобилась вновь призывать любителей чистокровности вспомнить о их идеях?

— Все учителя участвуют в этом фарсе?

— Нет, — сходу ответила Дафна. — Часть учителей остались в стороне от всего этого. Вакариан, Рамбл, Тонкс, Спраут и еще несколько. Я бы даже сказала, что они этого даже не заметили.

Гарри решил, что так оно и есть. В противном случае, кузина Сириуса обязательно рассказала бы об этом, да и Рамбл бы наверняка сообщил.

Поезд ехал вперед, из открытых окон слышался смех, взрывы и ругань. Впереди был новый учебный год.

***

Выйдя на перрон, Гарри помог девушкам покинуть вагон, и все вместе они направились к каретам. В спину Поттеру уперлось множество взглядов, в которых смешивалось все — от восхищения до неприкрытой ненависти. На последнее подростку было глубоко плевать, сунутся — пожалеют. Вейн учил его, что эмоции — главная ошибка большинства соперников, и тот, кто не умеет их сдерживать, обречен на поражение. И на втором курсе сам Поттер был очень к этому близок, так как в то время не он управлял своими эмоциями, а они им. Он практически не контролировал свое поведение, был невероятно несдержан и чересчур импульсивен. И это была непростительная ошибка, которой много кто мог воспользоваться, дойди дело до настоящей драки. Так ошибаться больше было нельзя. Если, конечно, юному волшебнику все еще хотелось жить.

Но сейчас мысли подростка были заняты другим. Фестралы. Волшебные существа, напоминающие внешним видом чёрных огромных крылатых лошадей. Точнее, они больше похожи на обтянутые кожей скелеты этих лошадей. В принципе, ничего особенного, кроме довольно отталкивающего внешнего вида, в них не было. За исключением одного — увидеть их мог лишь тот, кто видел и осознал смерть.

Ретроспектива.

— Я не понял, профессор, — признался Гарри, когда Вейн рассказал ему о фестралах. — Почему я тогда не видел их после смерти Флитвика? Или же после того, как погрузился в воспоминания Беренгара? Что-что, а смертей там хватало.