Откровения

—  А  ты  как  думаешь?  —  поинтересовалась  Блисс.

Она  заметила,  что  в  глазах  Шайлер  появилось  осмысленное  выражение.  По  крайней  мере,  она  наконец-то  перестала  рыдать  из-за  парней.  Это  снова  была  та  Шайлер,  которую  она  знала  и  которой  восхищалась.

—  Я  собираюсь  отправиться  туда.  Если  Лоуренсу  действительно  грозит  опасность,  я  должна  помочь  ему.  Иначе  буду  сама  себе  противна.

Архив  аудиозаписей

Хранилище  истории

Проводник:  Хазард-Перри,  Оливер.

Место  службы:  семейство  ван  Ален.

Личный  доклад  от  19  мая

(Две  минуты  записи  забито  шумами.  Начинается  запись  с  нижеследующего  момента.)

Шайлер  скажет  вам,  что  у  меня  не  было  никакого  выбора.  Она  уверена,  что  я  люблю  ее  потому,  что  должен  любить,  что  мне  некуда  деваться,  —  но  она  ошибается.  Иногда  она  слишком  много  на  себя  берет.

Я  понимал,  что  мы  делаем,  когда  мы  исполняли  церемонию.  Я  прекрасно  понимал,  что  это  означает.  Понимал,  к  чему  это  приведет.  Более  того:  я  понимал,  что  она  не  отвечает  мне  взаимностью.  Я  знал  это  уже  давным-давно.  Вы  считаете  меня  глупцом?

Так  почему  же  я  это  сделал?

Не  знаю.  Я  не  собирался  этого  делать.  В  свое  оправдание  могу  сказать  лишь,  что  в  первый  раз  я  сказал  ей  «нет».  Мы  были  в  том  гостиничном  номере,  и  она  сидела  у  меня  на  коленях,  и  знаете,  это  было  здорово  —  такая  близость  с  ней.  Да,  очень  здорово.  Я  не  хотел  об  этом  говорить,  я  вообще-то  не  из  тех  парней,  которые  треплются.

Она  думает,  что  я  влюблен  в  нее  еще  с  детства,  или  с  того  момента,  как  впервые  ее  увидел,  или  еще  какую-то  романтическую  чушь  вроде  этого.  Ничего  подобного.  Мы  были  друзьями.  Мы  хорошо  ладили  друг  с  другом.  Мне  нравилось,  как  она  думает.  Нравилось,  как  она  смеется.  Как  одевается  —  во  всю  эту  кучу  темных  одежек.  Что  ей  было  прятать?

Считал  ли  я  ее  красивой?  Ну  я  же  не  слепой.  Конечно,  я  думал,  что  она  красивая.  Но  в  этом  было  что-то  большее:  мне  нравилось,  как  она  подкрашивает  глаза  этими  уродскими  синими  тенями  —  девчонки  думают,  что  парни  не  замечают  такие  вещи,  как  макияж,  но  мы  замечаем  —  и  как  они  размазывались  к  концу  дня.  У  нее  получалась  маска,  как  у  енота,  а  она  этого  даже  не  замечала...  Не  знаю.  Я  был  очарован.

Но  тогда  я  не  испытывал  к  ней  таких  чувств,  как  сейчас.  Даже  в  восьмом  классе,  когда  мы  вместе  ходили  на  танцы  к  Сейди  Хоукинс  и  Шайлер  попросила  меня  быть  ее  кавалером  и  мы  весь  вечер  просидели  в  углу  и  потешались  над  всеми.  Мы  тогда  не  танцевали,  и  она  была  в  своей  ужасной  мешковатой  одежде.  Нет,  я  не  любил  ее  тогда.

Я  влюбился  в  нее,  когда  она  обнаружила,  что  она  —  вампир.  Всего  несколько  месяцев  назад.  Когда  она  приняла  свое  наследие  и  не  стала  бежать  от  своей  судьбы.  Вы  же  знаете,  кто  она  такая.  Дочь  Габриэллы.  Нелегкая  ноша.  Но  она  такая  сильная,  что  меня  это  пугает.  Я  не  соврал,  когда  сказал  ей  об  этом.

Ну  так  если  вернуться  —  вы  меня  спросите,  почему  я  это  сделал?  Почему  позволил  взять  мою  кровь  и  отметить  как  Принадлежащего  ей?  Зачем  влез  во  всю  эту  фигню  с  фамильярами?  Я  даже  не  знаю,  на  кой  я  вожусь  с  этим  докладом.  Кто  его  вообще  станет  слушать?

Ну,  в  любом  случае,  я  думаю,  правда  в  том,  что  я  не  хотел,  чтобы  она  сделала  это  с  кем-то  другим.  Я  не  хотел  ни  с  кем  делить  ее.  Она  и  так  уже  настолько  изменилась,  стала  так  отличаться  от  меня...  Она  —  другая.  Ей  предстоит  жить  вечно,  в  то  время  как  я  буду  здесь  недолго.

Я  хотел  удержать  ее.

Потому  что  да,  я  полюбил  ее.

Я  полюбил  ее,  когда  она  тем  вечером  пришла  на  встречу  со  мной  в  «Банк».  Когда  увидела  меня  —  и,  похоже,  испытала  облегчение  оттого,  что  я  здесь.  Когда  она  приняла  все,  что  я  ей  сказал,  и  не  потеряла  самообладания,  когда  я  рассказал  ей  то,  что  уже  знал.  Что  я  —  ее  проводник.

Поэтому  я  лечу  в  Рио  следующим  рейсом  после  нее.  Да,  Блисс  рассказала  мне,  что  происходит.  Вы  думаете,  мне  следовало  бы  позволить  ей  отправиться  туда  одной?  Да  вы  никак  издеваетесь.

Но  если  вы  думаете,  что  я  ввязываюсь  в  это  вслепую,  вы  ошибаетесь.  Я  знаю:  то,  что  я  ее  фамильяр,  ничего  не  изменит.  Я  понимаю,  что  даже  если  бы  она  знала  о  моей  влюбленности  в  нее,  это  не  изменило  бы  ее  чувств  ко  мне.  Я  знаю,  что  в  конечном  итоге  проиграю.