Откровения акушерки. Тайны родильного отделения

– Ненавижу все это, – сказала я. – Ненавижу быть не на работе. Я занимаюсь акушерством больше половины своей жизни, с тех пор как мне исполнилось семнадцать. Это все, что я когда-либо знала. Я люблю свое дело. Люблю все, что связано с акушерством, и поскольку посвятила профессии уже много лет, знаю, что у меня есть навыки и опыт, чтобы сделать все правильно. Так что я действительно считаю себя хорошей акушеркой. Но я видела множество хороших специалистов, которые прошли через ад и оказались в суде, потому что на них оказывалось такое давление, что они совершали ошибки. Или что-то пошло не так, и вина была возложена на них, даже если оплошность совершили другие. Но при постоянной нехватке персонала ошибки неизбежны. И это пугает. Честно говоря, когда иду на работу, я постоянно нахожусь на грани нервного срыва. Я постоянно волнуюсь. Это нормально? Нормально ли, что я не могу должным образом сосредоточиться на работе и обеспечить пациентке, у которой принимаю роды, правильный уход, потому что все время беспокоюсь?

Кэролайн терпеливо слушала, как я делюсь своими самыми темными страхами, кивая и время от времени делая пометки в блокноте. Затем, как только я заговорила сама с собой, она сделала очень серьезное лицо и сказала:

– Филиппа, мы понимаем, что вы находитесь под давлением, и именно поэтому разработали специальную программу обучения, чтобы помочь вам лучше справляться с напряжением. А теперь посмотрите, пожалуйста, вот сюда… – Кэролайн встала и прошла в дальний конец комнаты, где на стене висел телевизор. Она приглушила свет, щелкнула пультом, и на экране за ее спиной появился красочный слайд: «Стресс: распознавание знаков», – гласил заголовок.

– Итак, первое, чему мы должны научиться, когда имеем дело со стрессовой ситуацией, – это распознавать признаки стресса, – начала она.

Она действительно читала слова прямо со слайда! И в течение следующего часа Кэролайн показывала мне презентацию Power Point «Как справиться со стрессом», услужливо перечисляя различные способы борьбы со стрессом, включая дыхательные упражнения, регулярные перерывы, сохранение позитивного настроя и общение со старшими руководителями команды. От рекомендаций мы перешли к «Стратегии жизни без стресса», и здесь советы Кэролайн варьировались от изменения диеты до сокращения потребления алкоголя, питья большего количества воды, занятий йогой и медитацией и «обсуждения проблем с другом». Я обнаружила, что мне совсем не нужно утруждать себя чтением слайдов, поскольку Кэролайн довольно услужливо читала их слово в слово.

Я была ошеломлена. В какой-то момент я даже развернулась в кресле, проверяя комнату на наличие скрытых камер: это что, какая-то глупая шутка? Господи, я могла бы прочитать подобную чушь на страницах любого женского журнала! Пить больше воды? Заняться йогой? Что за бред! Я не могла поверить, что ради этого вышла из дома. Сидя там, слушая, как Кэролайн проматывает заранее подготовленный список, я чувствовала себя крайне униженной. В конце концов, я излила душу этой женщине, а она в ответ прочитала мне презентацию. Хуже всего было то, что все происходящее было так несправедливо. Почему все внимание уделяется мне и тому, что я должна делать? Почему акцент делается на личности, чтобы исправить ситуацию? Где были стратегии снятия стресса, которые могла бы использовать больница, скажем, нанять больше акушерок?

Руководство нашей больницы заботилось о медперсонале ровно настолько, чтобы он работал и приносил прибыль.

Презентация продолжалась в течение полутора часов, и, после того как слайды кончились, Кэролайн включила свет и спросила, есть ли у меня вопросы. Я только покачала головой. Что она могла мне сказать? Она ни в коем случае не была квалифицированным психотерапевтом – я не знала, кем она была, но у нее точно не было медицинского образования. Консультант сидел здесь только для того, чтобы, как попугай, прочитать презентацию, которая, вероятно, была составлена кем-то другим.

– Ну, хорошо, вы уже прошли обучение, так что можете возвращаться к работе, – заключила Кэролайн.

Что? Неужели это реально происходит?

Я была слишком ошеломлена, чтобы говорить. И тут меня осенило. У меня сложилось неверное представление о том, что все это значит. Я пришла сюда, думая, что «тренинг повышения устойчивости» станет терапией. Я считала, что консультация будет попыткой помочь мне. Но это было не так. Речь шла о том, чтобы помочь больнице, вернув меня к работе.