– У меня есть лекарство против морской болезни, – я залез в наш SeaBox (
Вспомнилась цитата из одного рассказа о морской качке:
Я последовал совету опытных капитанов и отпил из бутылки немного рома, на секунду представив себя пиратом. Совет оказался верным – спустя некоторое время я почувствовал, что комок тошноты, поднявшийся к самому горлу, растворился, и мой организм вернулся в нормальное состояние.
Тем временем вокруг нас творился настоящий бедлам – тошнило уже каждого второго пассажира, наглядный пример, действительно, оказался весьма заразительным. Многие просто не успевали достать пакетики, их рвало прямо на палубу. В этой жиже скользили чьи-то вещи, тела. Болтанка становилась все сильнее, и палуба буквально плясала под ногами.
Черноволосая девушка напротив нас стала неистово молиться, достав из декольте огромный крестик на цепочке. Одной рукой она поднесла крестик к шевелящимся губам, другой цепко держалась за трос, протянутый вдоль бортика, стараясь сохранить при этом равновесие.
Ее подружки, как по команде, тоже достали свои крестики и начали усердно молиться. Мы еще на острове Бамбу обратили внимание на эту необычную компанию – несколько смуглых девушек с яркой экзотической внешностью и выдающимися формами в крохотных купальниках никак не могли остаться незамеченными. Я сказал тогда:
– Такое ощущение, что это танцовщицы с бразильского карнавала.
Истина была где-то рядом. Девушки оказались аргентинками, и да – в Буэнос-Айресе тоже проводятся карнавалы!
Я сделал ценное наблюдение:
– Какое необычное в Аргентине христианство – чем меньше у девушки купальник, тем больше крестик на ее шее.
Позже, когда нынешний папа римский Франциск I (родом из Аргентины) признался в интервью прессе, что в молодости работал вышибалой в баре, я окончательно уверовал, что аргентинское христианство обладает каким-то своим особым колоритом.
– Если корабль начнет тонуть, надо успеть рвануть к каякам, – прокричал я Алексе, – надо приготовить нож.
Я, зацепившись за трос локтем, начал доставать из сумки складной нож.
– Главное, не поддаваться панике, – орал я сквозь рев морской стихии и тарахтевшего двигателя судна, – мы в оживленном месте, у нас спасательные жилеты, мы можем долго продержаться, пока нас не найдут. От острова Бамбу до острова Пи-Пи-Дон примерно пять километров, мы где-то посередине. Если начнем тонуть, я кинусь отрезать ножом веревки, которыми привязаны каяки на корме корабля. Ты держись возле меня. Главное при кораблекрушении – не потеряться. Надеюсь, нас не вынесет куда-нибудь в сторону в открытое море или океан.
– Акулы, а тут есть акулы? – крикнула Алекса.
– Есть, тут все акулы есть, даже самые опасные – белые, серые тупорылые, тигровые. К берегу они обычно не подходят, но посреди открытого моря всякое может быть. Не бойся, у меня есть нож!
Неожиданно заглох мотор нашего суденышка. Наступил самый страшный момент – ведь пока тарахтел двигатель, нам, пассажирам, казалось, что все находится под контролем.
Пусть высокие волны! Пусть буря! Пусть корабль швыряет как игрушку с одного гребня на другой! Но хочется верить, что экипаж судна знает, что делать, они же все-таки моряки, им не впервой попадать в подобные переделки!
В наступившей относительной тишине тайские морячки тревожно забегали туда-сюда, и побелевшие от страха пассажиры напряженно вглядывались в лица членов экипажа, пытаясь понять, насколько опасна ситуация.
Потерявший управление кораблик стало разворачивать боком к волнам. Если раньше люди и вещи катались по палубе от носа к корме, то теперь всех стало кидать от одного борта к другому. Крен судна становился все более опасным.