Алекса терпеливо выравнивала ей позвоночник, поднимала пальцами подбородок, выравнивала руки и ноги, с трудно скрываемым легким злорадством приговаривая:
– Терпи, Мари, терпи. Чем неестественнее поза, тем красивее фотография. Это закон. Я на этих снимках, – взмах в сторону золотистых рамок на стене, – тоже мучилась. Это только со стороны кажется, что все так легко делается.
Все мучения Мари были сторицей окуплены, когда она позже впервые увидела готовые портреты.
– Это я? – восхитилась барышня, клявшаяся до этого, что больше никогда ни в одну фотоавантюру с нами не ввяжется. – А я и не знала, что так хорошо могу выглядеть на фото. Так, когда у нас следующая съемка, где камера, куда смотреть?
Обе звонко рассмеялись.