Откровения. Книга первая. Время перемен

Несмотря на то, что его собеседник, появился так внезапно и неожиданно, Иуда не выглядел удивленным этим необычным появлением. Было видно, что он его знал.

— Он мертв? И никто ничего не видел?

— Этой ночью видели только одного. И конечно же подумают в первую очередь на единственного посетителя, который последним видел Фракийца живым. В Галилее ты станешь однозначным лидером для многих евреев после этой ночи.

— И что дальше? Вы говорили, что по всей стране вскоре поднимется наш народ. Но что может кучка крестьян против обученных солдат? Я не уверен, что маленькая Иудея должна вступать в борьбу с теми, кто обладает мировым могуществом.

— Стань тем, кто освободит свою страну. Рим не так уж и могущественен и непобедим, как ты думаешь, и как все думают. Если восстанут приграничные провинции: в Германии, Египте и Иудее, то Рим развалится. Он держится лишь на вас, покорных массах. Но битвы не выигрываются чистыми руками и пустыми словами. На твоих руках будет кровь.

— Я говорил не о крови на моих руках. Я этого не боюсь. Вы прекрасно знаете, что все мои религиозные речи лишь для необразованной толпы. Я говорил о «силе», которую вы нам обещали.

— Мы поддержим вас. Мы показали тебе свою силу. Бросьте вызов Риму и мы встанем рядом с вами.

— Я даже не знаю, кто вы… Ни имени… Ничего…

— Разве имеет значение какое-то жалкое имя. Просто поверь нам и не сомневайся. У нас есть сила и возможности…

— Так поделитесь ей с нами.

— Со всеми? Или только с тобой? Я знаю чего ты действительно хочешь. Но всему своё время, мой дорогой друг. Сейчас тебе стоит беспокоиться только о том, как захватить в ближайшее время власть в Галилее и двинутся в Иерусалим на праздник. Как вы это называете… Тот, что наступает через семь недель после вашей пасхи… Неважно. Главное, что многие люди стекутся в город на этот праздник. Вполне достаточно, чтобы выступить против одного римского легиона и Сабина.

— Вы сеете ветер, и боюсь что пожнете бурю. Но я лучше буду с вами, чем против вас.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ Жемчужина

«Бог желает предотвратить зло, но не может?

Значит он не всесилен.

Может, но не желает?

Значит он жесток.

Может и желает?

Тогда откуда возникает зло?

Не может и не желает?

Тогда за что называть его Богом?»

Эпикур

Город Хеврон, Иудея, 2 год н. э. (За две недели до Явления в пустыне)

Белый, сияющий и роскошный, город Хеврон, располагавшийся на холмах — это самое восточное из крупных поселений на границе Иудейской пустыни. Население его являло собой разнородную смесь из сирийцев, армян, евреев, вавилонян и арабов, а от греко-римского в ней лишь архитектура. От города к югу тянулась сплошная степь. Но сам Хеврон, лежал близ реки, и ветра с гор придавали воздуху свежести и чистоту.

Здесь когда-то властвовали и царили хетты, ассирийцы, а за ними вавилоняне, и македононяне. Теперь же Хеврон входил в провинцию Иудея. Он лежал на перекрестке многих дорог. Через него проходила аравийская торговля пряностями и благовониями, равно как и большая часть торговли жемчугом и ценными шелковыми тканями.

Город славился своими прекрасными постройками, возведенными еще столетиями, и даже тысячелетиями, назад. Но самой знаменитой достопримечательностью являлась пещера Махпела́ — склеп трех патриархов в древней части Хеврона, в котором были похоронены Авраам, Исаак и Иаков. Согласно легендам, здесь также покоятся тела Адама и Евы.

Почти всегда через город тянулись караваны бедуинов. А сам город был наполнен тысячами людей, белых и коричневых: греческие и сирийские купцы, еврейские ремесленники и землевладельцы, а также римские солдаты из местного гарнизона.

Все эти люди, белые, черные, коричневые, с их скотом, верблюдами, овцами, козами и собаками, жили, дышали, двигались в тесной близости друг с другом, говорили на многих языках, совершали сделки, на разные лады почитали множество богов. И среди всех этих народов и племен кишела огромная смесь многочисленных рабов.

Но Эфраим здесь всегда чувствовал себя чужим. Родной город претил и угнетал своим постоянным движением и суетой. А с арестом отца, всё это лишь усугубилось. Он хотел покинуть его, и чем быстрее, тем лучше.

Еще в детстве он грезил о Риме и его величии. Он много читал о нем, но сейчас пришло время разочаровании. Он взрослел и настроение его кардинально менялось. Для него Рим из великой империи превратился в ужасную тиранию для его народа. Запад и Восток — два разных мира, которым не суждено стать единым целым. Но, к сожалению, Рим с этим был не согласен, и жаждал поглотить как можно больше.

Но нужно отдать им должное: организационный талант у них есть — есть своя техника, свой уникальный последовательный ум. Они многое могли дать. И они действительно давали одним, отнимаю при этом у других. Такая вот система распределения.