Откровения маньяка BTK. История Денниса Рейдера, рассказанная им самим

Следователи сказали ему, что его ДНК совпадает с обнаруженным на местах преступлений, а также установлена его связь с компьютерной дискетой. Эти новости совершенно его убили. Пытавшийся сначала изворачиваться, Рейдер признал наконец, что является ВТК. Но даже после нескольких часов обсуждения деталей он тем не менее намекал, что может быть не убийцей, а лишь поклонником, который много читал про ВТК. Полицейские на это заявили, что анализ ДНК изобличает его с головой.

«Не знаю, почему они не взяли образец ДНК Брайана. Может, он им отказал. И не знаю, откуда у них образец Керри. Правда, она несколько раз простужалась и обращалась в клинику колледжа – наверное, образец был оттуда. Когда они сравнили его с ДНК с убийств Отеро, Фокс и Вегерле, то вышли на меня. Три случая. 1–2–3. Анализ сделали, когда возобновили дело Вегерле. Но я надеялся, что они блефуют. Неужели спустя столько лет образцы еще сохранились? После того как по девятому номеру [Вегерле] возобновилось расследование, все дела ВТК попали на пересмотр к детективам. Они понятия не имели, что номер девять [Вегерле] была жертвой ВТК, пока я сам им не сказал. До тех пор ее убийцей считалось «неизвестное лицо мужского пола». Получается, я тогда совершил ошибку. Поверить не могу, что все вышло так просто! Они знали про компьютеры больше, чем я. К счастью для них и к несчастью для меня!»

После ареста Рейдер встретился с компьютерным специалистом, который помог изобличить его. Это был Рэнди Стоун, тот самый полицейский, который несколько месяцев ранее дал ему совет насчет переписки по электронной почте.

Детективы допрашивали Рейдера около тридцати часов в течение двух дней. Узнав, что ВТК использовал ксероксы в Уичитском университете в 1978 году, они предположили, что автор стихотворения «Смерть Нэнси» мог посещать лекции П. Р. Уайатт, которая включила популярную кантри-песню «О, смерть!» в свой учебный план. Эта предполагаемая связь вновь всплыла в 2004 году, когда Ландвер обратился за помощью к общественности. На допросе Рейдер сказал, что никогда не встречался с Уайатт, а буквы «П. Р.» в его головоломке обозначали проекты. Рейдера, писавшего с ошибками, позабавило предположение полиции о его связи с преподавательницей английской литературы. Он добавил, что письмо «Джеки» и послание к Фейджерам были лишь «раздуванием углей» и основывались на газетных статьях. Убийство в доме Фейджеров возбудило его, потому что девочек связали черным скотчем и утопили, а это довольно сексуально, по его представлениям. «Будь они голые, было бы еще лучше… Я и сам сделал бы так либо включил экспонаты с ними в свою коллекцию».

Рейдер признавал, что был «немного странноватым парнем, со склонностью к мечтаниям». Несколько раз он утверждал, что «болен». Он также сказал: «В целом я довольно приятный человек. Уж простите, но так и есть».

Когда его спросили, не рассказывал ли он кому о совершенных убийствах, Рейдер воскликнул: «О нет! Ни одной живой душе… В этом смысле я кремень. Ну, как шпионы».

Рейдер в подробностях описал следующее послание, которое собирался отправить, «бомбограмму». Куклу Ширли он хотел положить в коробку. «Она, конечно, была бы раздета, связана, с пакетом на голове и в чем-нибудь розовом». Он рассчитывал поставить следствие перед дилеммой: взорвать бомбу, чтобы не рисковать безопасностью сотрудников, либо попытаться вскрыть коробку и найти улики. «Я собирался протянуть через коробку четыре проводка… Еще я хотел вложить туда стихи про Виан, про Ширли. Я как раз нашел их и переделал так, как мне больше нравилось. Они превратились в краткое изложение того, что с ней произошло».

Рейдер добавил, что хотел написать смешную страницу. «Хотя бы в последней главе должна была быть смешная страница. Например, копирайт ВТК с небольшим рисунком – вроде того. Как в книгах. Или как в кино – в самом конце. Я привел бы список персонажей, с начала до конца, и подписался «BTK Production».

Тем временем было подтверждено совпадение ДНК-образцов.

«Я правда слишком много наговорил, но с тех самых пор, как меня поймали, я знал, что не предстану перед судом. Мне хотелось снять груз с души. В тот день мы проговорили допоздна, а потом мне принесли матрас и сковали кандалами, как рождественскую индейку. На следующий день допрос опять шел до самого вечера. [Разные команды сменяли друг друга в зависимости от того, о каком расследовании шла речь.] В субботу вечером меня отправили в одиночную камеру [в тюрьме] округа Седжвик. То ли вечером субботы, то ли в воскресенье [адвокат защиты] Ричард Ней пришел повидаться со мной. Он сказал держать рот на замке и больше не говорить с полицейскими. Когда они явились на очередной допрос, я ответил, что теперь у меня есть адвокат».